23 ноября в Москве пройдет Общероссийский гражданский форум. Представители российских некоммерческих общественных организаций соберутся, чтобы разработать стратегию формирования гражданского общества в России и обсудить взаимодействие граждан и власти. Какая поддержка со стороны государства необходима сегодня волонтерскому движению в России? Насколько сегодня прозрачны механизмы волонтерской деятельности? Как "третий сектор" может помочь в воспитании нового поколения граждан? На эти и другие вопросы ответил член Комитета гражданских инициатив Анатолий ЕРМОЛИН.

Вступительное слово Ермолина Анатолия:

Тема нашего разговора - это волонтерское движение, насколько оно актуально для нашей страны, и что нужно сделать для того, чтобы этому содействовать и делать его более эффективным. Так я бы определил предмет нашего разговора.

Каледина Ирина:

Добрый день! Мне кажется, что после развала Советского Союза, наше общество стало чрезвычайно атомизированным. Все коллективное и бескорыстное практически ушло из нашей жизни. Скажите, пожалуйста, что необходимо делать, чтобы достигнуть баланса между стремлением людей зарабатывать деньги и совершать полезные дела во имя общественного блага.

Анатолий Ермолин:

Вопрос сложный, в том плане, что подводка к нему не совсем соответствует заданному вопросу. Потому что в первой части есть некое утверждение о том, что наше общество атомизировано и все коллективное и бескорыстное ушло из нашей жизни, а второй вопрос - про баланс. Я не соглашусь с Ириной, что все коллективное и бескорыстное ушло. Я вижу проблему так, что у нас еще не сформированы институты, которые бы сумели востребовать то самое бескорыстное и коллективное. Спрос в обществе на служение - огромный, и не только с точки зрения получения волонтерских бескорыстных услуг, но и с точки зрения участия в таких услугах.

Я это знаю из опыта волонтерских проектов, которыми сам занимаюсь последние 20 лет. Сейчас в Комитете гражданских инициатив у нас есть такой проект, как Гражданская взаимопомощь, суть его - в том, что мы пытаемся создать сеть центров помощи, где люди оказывают бескорыстные услуги другим людям. Приходит человек в такой центр, где его принимает диспетчер, открывается паспорт проблемы и она закрепляется за волонтером, который готов эту проблему решать. Одним из откровений для нас стало то, что огромное количество людей готовы работать в этой системе, но только тогда, когда они понимают, что все по-честному. 80% людей, которые получили помощь от наших волонтеров, оставляют заявки о том, что они тоже готовы помочь другим людям. Например, приходит женщина, которая получила консультационную юридическую помощь, и уходя, говорит - я бухгалтер, если будут у кого-то проблемы, связанные с моей профессией, я с удовольствием помогу.

Так что никуда не ушла потребность и возможность помогать другим людям в нашем обществе. Самое главное - делать это по-честному. Теперь про баланс между стремлением зарабатывать и совершать полезные дела. Думаю, что с этим нет никаких проблем вообще, и утверждение насчет того, что на Западе они хорошо зарабатывают и не вынуждены мотаться по 3-4 работам, поэтому там есть волонтерское движение, а у нас нет - с моей точки зрения, несостоятельно. Если человек хочет и понимает, как он может быть добровольцем - он это сделает при любой занятости. Ответ практический следующий: найдите от 4 до 6 часов в неделю, которые вы можете использовать на ваши собственные добрые дела. Это мировая практика. Не нужно жертвовать работой. Найдите несколько часов в субботу-воскресенье, чтобы сделать что-то полезное для других.

Владимир Трутнев:

Анатолий, расскажите, пожалуйста, об инициативах НКО, направленных на развитие волонтерского движения в России. Насколько их можно считать успешными? Можно ли говорить о каких-то существенных изменениях, произошедших за последние 5-8 лет? И каковы, с Вашей точки зрения, перспективы развития в данном направлении России? Спасибо!

Анатолий Ермолин:

Я думаю, что сама деятельность НКО является деятельностью по развитию волонтерского движения. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что суть деятельности любой некоммерческой организации - это добровольческая инициатива. Насколько их можно считать успешными - на самом деле, надо придумать "ценометр" успешности НКО, который на самом деле существует. И в мировой практике известны самые надежные способы измерения того, как общество относится к тем или иным общественным волонтерским инициативам. Например, в Польше существует закон об одном проценте - это когда вы как гражданин имеете право 1% от налога, который платите государству, направить той общественной организации, которую уважаете, считаете нужной и хотели бы поддержать.

Причем это не автоматически делается, это хлопотный процесс, потому что уже заплатив налоги, вы должны пойти в специальную службу, заполнить заявление. Так вот, польские харцеры, это традиционное скаутское движение, в первый год после принятия этого закона получили 400 тысяч долларов. Если бы у нас был такой закон, то не нужно было бы дискутировать и ранжировать социально ответственные некоммерческие организации. Население само бы нам ответило на этот вопрос. Теперь об изменениях. Я считаю, что изменения огромные, и связаны они прежде всего с мощным всплеском гражданской активности вообще. Что такое волонтерство - это проявление гражданской активности, причем через практику конкретных дел и действий. Мы видим очень мощную инициативу в Крымске, в других регионах России, где случаются проблемы.

Мы видим рост организаций, подобных "Лиза Алерт", то есть поисково-спасательные отряды, которые помогают искать пропавших детей и взрослых людей. И мне кажется, отвечая на вопрос, какие перспективы развития - общество в целом и государство оказались не готовы взаимодействовать. Потому что наше государство и наши власти традиционно привыкли обходиться собственными силами, и как мне кажется, еще недооценивают тот ресурс, который есть у общественной инициативы. И тут очень важно договориться о партнерстве, о его принципах и о технологиях взаимодействия. Приведу пример.

Я думаю, многие помнят один из ураганов, который нанес колоссальный ущерб, если не ошибаюсь, в Калифорнии, когда целый город был сметен с лица земли смерчем - так вот, я по CNN слушал объявление, как руководитель штаба по ЧС обращался к гражданам. Заказ был сформулирован на 50 тысяч волонтерских вакансий. Но при этом подчеркивалось - если вы не инженеры по коммуникациям, не плотники, не сантехники, не электрики, не специалисты в области работы водоканала - не надо к нам приезжать. То есть очень четко формулировалась задача на профессиональные компетенции волонтеров, это то, что мы пока не умеем делать.

Хороший человек, к сожалению, в волонтерской сфере - это не профессия. И если кроме доброго сердца вам нечего предложить людям, которым нужно восстанавливать разрушенную инфраструктуру - не надо становиться обузой для тех служб, которые могут заниматься этим профессионально. Я бы очень хотел, чтобы перспективы развития волонтерства шли в направлении профессионализации наших добровольцев.

Антон:

Анатолий, добрый день! Волонтерство по сути своей прекрасно, так как даже если государство справляется со своими функциями замечательно, всегда останутся сферы деятельности и для просто активных людей. Но как вы относитесь к такому явлению как миссионерство? Нет ли опасений, что в России, учитывая усиление религиозных организаций, станет более распространено волонтерское движение по принципу "мы поможем вам бесплатно, но вы обязаны поверить в нашего бога"?

Анатолий Ермолин:

Я отвечу коротко, волонтерство не может быть ограничено никакими обязательствами, навязанными извне. Ни со стороны религиозных организаций, ни со стороны каких-то иных влиятельных структур. Волонтерство не осуществляется в обмен на что-то, оно осуществляется изнутри тебя самого.

Ольга:

Как волонтерские организации могут взаимодействовать с вузами и работодателями? Гарантирует ли государство волонтерам защиту от увольнения/отчисления в различных ситуациях?

Анатолий Ермолин:

Мы видим практику развития при огромном количестве вузов волонтерских центров. И тут очень важно, чтобы у самих вузов было также четкое понимание стратегии работы с волонтерами. Я считаю, что одной из наиболее перспективных программ, она может называться в российских условиях как угодно, но в мировом опыте это звучит как "университет как центр развития местного сообщества".

Если у университета есть выстроенная стратегия по данному направлению - я сейчас специально за скобку выношу волонтерство внутри университета, то, что обслуживает самих студентов - то это может превратиться в очень эффективный инструмент как для вуза, поскольку студенты могут получать практику по своим направлениям именно через реализацию каких-то волонтерских проектов, так и для местного населения, которое может пользоваться этими услугами, которые предоставляют ребята.

Опять же, если возвращаться к проекту Гражданская взаимопомощь, который является одним из ключевых в Комитете гражданских инициатив, то университеты сами предложили модернизированный вариант такого центра помощи. В крупных университетах институты или факультеты могут отвечать за те самые профессиональные компетенции волонтеров. Скажем, будущие работники МЧС уже сейчас могут решать проблему поиска пропавших людей.

Будущие менеджеры муниципального управления уже сейчас могут быть вовлечены в программ жилищного просвещения населения, и так далее. Вопрос про гарантии волонтерам от отчисления в различных ситуациях требует, чтобы Ольга объяснила, что это за ситуации. Если речь идет о некой гражданской активности, которую не приветствует администрация вуза, то это те случаи, когда с каждой такой ситуацией надо разбираться отдельно.

Елена:

Анатолий, меня интересует деятельность волонтеров с правовой точки зрения. Нужно ли, на ваш взгляд, юридическое закрепление такого понятия как волонтер? Регулируется ли законодательством деятельность волонтеров? И есть ли необходимость заключения договорных отношений с волонтерами? Спасибо!

Анатолий Ермолин:

К сожалению, волонтерская деятельность регулируется нашим законодательством. Здесь есть доля шутки, а если серьезно, то очень хотелось бы избежать излишнего регламентирования со стороны государства волонтерской активности. С моей точки зрения, все, что нужно для поддержки волонтерского движения, уже есть в российском законодательстве. И специального закона о волонтерах, который то всплывает в публичном пространстве, то кладется на полки, в России нет.

Про необходимость заключения договорных отношений с волонтерами - такая проблема существует, например, в тех случаях, когда какая-то общественная организация хочет направить своих волонтеров в другой регион и хотела бы купить им билеты, обеспечить проживание, питание. В таких случаях волонтеры становятся благоприобретателями. И в этих случаях российское законодательство требует оснований для того, чтобы эти блага были приобретены.

Поэтому если бы существовал закон, помогающий решать эту проблему, более четкий и понятный, чем те законы, которые есть сейчас - это было бы весьма неплохо. Но если вдруг появится закон, которым будет определяться мой статус как волонтера, и кто-то кроме меня будет принимать решение, волонтер я или не волонтер - то это нонсенс.

Сергей Емельянов:

Уважаемый Анатолий! На мой взгляд, волонтерское движение в России совершенно не развито, не популярно, или может просто мало слышно об этом. Но мне кажется, что общество, сами люди, просто не готовы к волонтерской деятельности. В связи с чем у меня вопрос, можно ли назвать волонтерское движение одним из критериев гражданского общества? может проблема в нас самих, что мы еще не созрели? Спасибо!

Анатолий Ермолин:

Здесь несколько вопросов, и на все есть ответы в самом вопросе. Мы не готовы к волонтерской деятельности только с точки зрения института волонтерства. Я уже об этом говорил. Я думаю, что волонтерство - это не просто один из критериев гражданского общества, а это критерий, который определяет потенциал гражданского общества, энергетику гражданского общества. Если нет волонтерского движения, в том смысле, что граждане не проявляют инициативу - то нет и гражданского общества.

Светлова Анна:

Добрый день, как Вы оцениваете развитие волонтерского движения в регионах? Нет сомнений в том, что в безусловных лидерах опять Москва и Санкт-Петербург, но хоть где-нибудь еще это явление присутствует в каком-то виде?

Анатолий Ермолин:

Я подсчитал, что был в 144 городах за 20 лет своих командировок, и хочу сказать, что Москва и Санкт-Петербург выделяются в лучшую сторону, потому что там лучше поставлено информирование и более сконцентрировано население. Нормальная взаимопомощь между людьми, называем мы это волонтерством или нет, присутствует в огромном количестве регионов.

Из последнего, что всплывает в памяти - это ситуация в Петропавловске-Камчатском, когда небольшая группа людей организовала поиск пропавшей девочки. И у них было более ста джипов, которые круглосуточно искали девочку, к сожалению, безрезультатно. Этот пример говорит о многом, есть огромный потенциал к мобилизации общества для решения реальных проблем. Поэтому волонтерство существует повсеместно, просто кое-где люди еще не запомнили это модное слово.

Наталия:

Как Вы оцениваете влияние социальных сетей на развитие волонтерского движения в России? Это консолидирующий фактор с Вашей точки зрения?

Анатолий Ермолин:

Влияние социальных сетей переворачивает всю жизнь, не только российских граждан, но и человечества в целом. Естественно, это влияет и на развитие волонтерского движения. Практически любая реально действующая общественная организация имеет свои группы в наиболее известных социальных сетях. Это, безусловно, фактор консолидирующий.

Но мне кажется, нашим волонтерам и представителям НКО надо осваивать новые компетенции, связанные с социальными сетями, потому что появились очень интересные технологии того же краудсорсинга, краудфайндинга и организации полемических пространств. 23 ноября будет проходить Общероссийский гражданский форум, в котором принимает участие также и Комитет гражданских инициатив. В Москве соберутся более тысячи представителей, представляющих сотни некоммерческих организаций со всей страны.

И мы хотим, чтобы этот Форум прошел в необычном ключе. Мы хотим использовать именно такие инновационные технологии организации полемических пространств. Это будет не формат съезда, где тысяча человек голосует за заранее подготовленные решения, это будет более сорока дискуссионных кругов, где каждый участник сможет четко сформулировать и внести в итоговые документы все свои предложения. Поэтому от социальных сетей надо двигаться к профессиональным технологиям управления знаниями и коммуникациями в интернете.

Сергей Дубник:

Добрый день, ведется ли какая-нибудь работа по повышению мотивации волонтеров? Может, планируются какие-то программы, госпроекты? Спасибо.

Анатолий Ермолин:

Я думаю, появление госпрограммы по мотивации волонтеров, или госпроекта по повышению сердечности в отношениях между людьми напрочь убьет и мотивацию, и волонтерство в целом.

Елена Федорова:

Поясните, пожалуйста, какая связь между волонтерами и государством? Волонтерство - дело сугубо личное и добровольное. Чем государство может помочь волонтерам, кроме как не пытаться забюрокротизировать процессы? И, с другой стороны, способны ли волонтеры к самоорганизации? Смогут ли они объединиться, чтобы выстраивать цивилизованный диалог с представителями гос.власти?

Анатолий Ермолин:

Актуальный для текущего момента вопрос. И мы тоже хотим это обсуждать на Форуме. Потому что сегодня государство пытается сделать волонтерство одним из своих министерств и направлений деятельности. Между тем государство должно думать о том, какие проблемы и какие проекты оно реально готово отдать на аутсорсинг волонтерам.

Один пример: в Германии до сих пор существует закон, принятый в то время, когда эта страна поднималась из руин Второй мировой войны, запрещающий создавать службы государственной социальной помощи на территориях, где есть эффективно действующие некоммерческие организации. То есть по сути дела бюджетные деньги по закону должны идти на развитие наиболее профессиональных и наиболее мотивированных некоммерческих структур. Я думаю, это наиболее эффективный путь и способ взаимодействия государства и волонтерства, потому что он предполагает автоматическую синергию.

Дмитрий Бабушкин:

Как осуществляется законодательное регулирование волонтерских организаций? Распространяется ли на них действие закона об НКО? Я слышал, что существуют дополнительные требования к волонтерам - какие-то книжки, справки и др. Испытывают ли на себе волонтеры какую-то дополнительную нагрузку?

Анатолий Ермолин:

Частично я уже отвечал на этот вопрос. Представители НКО считают, что действующего законодательства об НКО им вполне достаточно, чтобы быть волонтерами. Сообщество очень не хочет, чтобы законодательство регламентировало специальные требования к волонтерам. Те же самые книжки, справки, подтверждающие, что я доброволец, и так далее. Ничего плохого в волонтерских книжках нет, если, например, местная власть или местный бизнес учитывают волонтерский опыт при приеме молодого человека на работу, рассматривая его также в качестве профессионального опыта. Но как только появятся специальные государственные регламенты, это станет не лифтом, а барьером.

Виноградова Екатерина:

Как вы относитесь к значительным вложениям в официальные фонды, которые занимаются близкой вам проблематикой, например, фонды поддержки ветеранов, инвалидов или детей, находящихся в трудной жизненной ситуации? Это эффективно?

Анатолий Ермолин:

Это важный вопрос. И не секрет для многих, что существуют квази-общественные фонды, через которых осуществляется, по сути, государственное финансирование некоторых молодежных, в том числе волонтерских организаций. Существует даже список неких фондов, через которые и только через которые можно осваивать бюджетные средства. Так, например, работает Росмол. Это была схема финансирования целого ряда проправительственных организаций - Молодая гвардия, Наши, и другие.

Мне кажется, это нечестная схема, потому что решения принимаются заранее, получатели этих средств и проекты, на которые они идут, известны заранее. Правильная схема финансирования должна предлагать не просто закрытые тендеры с заранее готовыми решениями, а открытые публичные прения НКО-заявителей. Есть известный термин - ГОНГО, он и по-английски, и по-русски одинаково звучит - государственно-ориентированные негосударственные организации. Так вот, при действующей системе выигрывать будут только они. Все процедуры надо кардинально менять.

Анатолий Евдокимов:

Считаете ли Вы эффективной ту поддержку нуждающимся, социально уязвимым категориям граждан эффективной? И, если нет, то что нужно сделать, чтобы эта помощь стала приносить ощутимый результат?

Анатолий Ермолин:

Нужно учить активистов НКО профессиональному проектированию деятельности. Они должны понимать, что нет и не может быть управления добрыми делами. Но обязательно должно быть управление социальными услугами. И волонтеры должны понимать, что с точки зрения менеджмента они осуществляют менеджмент социальных услуг, и для того, чтобы быть эффективными, нужно для начала четко представлять, что такое критерии эффективности и результативности с точки зрения профессионального проектного менеджмента.

Евгений Зимин :

Моя подруга - волонтер в больнице. Она имеет огромный опыт работы в банке, но только постигает основы ухода за больными. Может ли власть предъявлять претензии к качеству ее работы? Каковы требования к волонтерам, и что нужно сделать для того, чтобы избежать претензий со стороны государства?

Анатолий Ермолин:

Очень хороший вопрос. У меня тоже есть знакомая, она владеет западным банком. И по выходным ходит в больницу, чтобы ухаживать за больными детьми. Во-первых, для меня было очень важна ее мотивация. Она могла на свои деньги нанять целый штат нянечек. Но делает это сама, потому что считает это ценностью. Я думаю, государство в глобальном смысле не будет мешать Вашей подруге, Евгений, ухаживать за больными.

Но если вы не договоритесь с конкретными врачами и администраторами, вам легко закроют проход в такое лечебное учреждение. Я не думаю, что нужно законом регламентировать, договаривайтесь так, как есть. Потому что как только появятся регламенты, вас точно не пустят.

Даниил:

Каким образом власть может создать наиболее благоприятные условия для эффективной работы волонтеров в нашей стране? Какая сфера общественной или политической деятельности, на Ваш взгляд, требует привлечения волонтеров?

Анатолий Ермолин:

Привлечения волонтеров может требовать любая сфера деятельности, и общественная, и политическая, и вообще любая профессиональная деятельность может строиться на волонтерских основаниях. Что может сделать власть - самое лучшее, если она уйдет из сферы регулирования волонтерской деятельности, не будет делить волонтеров на своих и чужих и будет рассматривать волонтеров в качестве профессиональных групп, которые, как я уже говорил выше, могут на низовом уровне решать те проблемы, которые сама власть, в силу многочисленности этих проблем, никогда решить не сможет.

При этом власть должна руководствоваться только одним, не политической и идеологической сообразностью, а эффективностью или результативностью той или иной инициативной волонтерской группы в решении стоящих перед обществом проблем.

Завершающее слово Ермолина Анатолия:

Хочу сказать спасибо всем, кто задал вопросы, которые мы обсуждали. Я очень рад, что вопросы содержательные, конкретные. И хочу сказать – я уверен, что с волонтерством у нас все будет хорошо. Потому что мы такая же нормальная страна, как и все другие страны.