25 ноября на V Общероссийском гражданском форуме состоялась дискуссия «Третья миссия университетов».

В дискуссии приняли участие:

Елена Кудряшова , ректор Северного (Арктического) федерального университета имени М.В. Ломоносова

Юрий Чернышов , заведующий кафедрой всеобщей истории и международных отношений Алтайского государственного университета,

Лариса Нехвядович - декан факультета искусств АлтГУ

Алексей Зубец , проректор по стратегическому развитию и практико-ориентированному образованию Финансового университета при Правительстве РФ

Василий Попов , проректор по науке и инновациям Воронежского государственного ниверситета,

Вероника Шубаева , проректор по учебной и методической работе Санкт-Петербургского государственного экономического университета

Наталья Мальковец , доцент кафедры муниципального управления Новокузнецкого института (филиала) Кемеровского государственного университета; ответственный секретарь секции местного самоуправления Ассоциации сибирских и дальневосточных городов,

Вячеслав Бахмин – председатель Экспертного совета Политехнического музея, член Московской Хельсинкской группы, член Оргкомитета ОГФ

Модератор дискуссии – Лариса Зелькова - старший вице-президент - руководитель блока кадровой, социальной политики и связей с общественностью, член Правления ПАО «ГМК «Норильский никель», президент Благотворительного фонда Владимира Потанина

Приводим расшифровку дискуссии:

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Мы построим с вами сегодня дискуссию следующим образом. Мы сейчас предоставим слово Вячеславу Ивановичу [Бахмину] для рассказа о том, как он думает, в чем же ответ на вопрос, вынесенный в название нашей панели. А дальше я буду задавать вопросы коллегам для того, чтобы мы смогли максимально плодотворно и эффективно обменяться мнениями. Ну, и буду рада, если у вас в результате нашей дискуссии или просто потому, что вы интересуетесь ролью университетов в современном обществе, появятся свои комментарии и вопросы, для этого у нас есть микрофон в центре зала. Просьба не задавать вопросы с места, а если они у кого-то появятся, то воспользоваться этим микрофоном. Такая возможность у нас появится в последние 20 минут нашей дискуссии.

Ну что, тогда поехали? Вячеслав Иванович, расскажите, пожалуйста, что вы думаете и знаете про третью роль университетов, ну, а дальше – как договорились.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Добрый день! Третья миссия университетов, то есть социальная миссия, она у нас идет в дополнение к первым двум. Ну, это элементарно, вы это знаете, просто напомню. Значит, первая миссия – и самая, считается, важная – это миссия образовательная, есть миссия исследовательская, научная миссия, которая дополняет образовательную, потому что те профессора, которые работают в университете, без исследовательской практики они не могут быть хорошими преподавателями. И есть третья, так называемая, миссия, которая, наверное, реально существовала, может быть, и давно, но сейчас она оформлена как таковая, это социальная миссия университетов. При этом что такое социальная миссия университетов - все университеты понимают по-разному. Мы сделали опрос некоторых университетов, и видно, что разброс в понимании, что это такое, и насколько это важно, для каждого университета он разный, разброс большой.

Классически считается, что в эту третью миссию входят, как минимум, три важных компонента. Один компонент связан с так называемым Life Long Learning, то есть обучение на протяжении всей жизни, чтобы университет предлагал свои возможности для обучения не только студентов, которые там учатся, но и жителей местного сообщества для того, чтобы такая возможность для них была. Второе – это некоторая предпринимательская функция университета. Иногда такие университеты называют предпринимательскими, когда у них вот эта социальная функция выражается во внедрении всяких инноваций в регион, фактически в возможности зарабатывать какие-то средства, выполняя заказы региона, и фактически это как бы бизнес-составляющая, помогающая университету получить дополнительное внебюджетное финансирование, и это очень важная часть. И третья составляющая, которая тоже упоминается в классической формуле третьей миссии, это так называемая функция непосредственно социальной поддержки, социальной помощи, социального взаимодействия с местным сообществом, которое может выглядеть по-разному, но как бы идея состоит в том, что у университета есть достаточно серьезный ресурс, который сообществу необходим, и этот ресурс, во многом, может быть, недоиспользованный ресурс, он может быть важен для развития местного сообщества и им востребован.

В какой степени университеты реально вовлечены в реализацию этой третьей миссии, и как они ее понимают? Я уже говорил, что понимают они по-разному, и вовлечены тоже по-разному, но если мы сейчас спросим почти любой университет, они скажут: «Да, у нас это все есть», и приведут примеры каких-то соглашений с определенными партнерами, по которым они выполняют какие-то задачи исследовательские, научные и так далее для сообщества, выработку стратегий для власти, какие-то услуги для населения – это тоже часть третьей миссии.

В чем же тогда проблема? То есть, казалось бы, это есть во всех университетах. Ну, проблем здесь несколько. Первая, на мой взгляд, состоит в том, что все эти действия, все эти конкретные проекты, они могут быть в разном количестве, в каких-то университетах их там 5 или 10, в других их может быть 20 в год, но это некоторые разовые акции по взаимодействию с сообществом. То есть не всегда это перерастает в определенную систему, в которой сообщество и университет регулярно взаимодействуют, и они нужны друг другу. Не всегда это выражается в институциализации такой деятельности. В некоторых университетах есть определенные структуры, которые за это отвечают, и это замечательно, но, опять же, не везде. И самое важное для меня, например, что во всех этих действиях университет рассматривается как ресурс для сообщества, то есть что он может дать сообществу, и очень редко рассматривается сообщество как ресурс для университета, что сообщество и взаимодействие с ним могут дать университету. Конечно, в университете есть абитуриенты, а они откуда пришли? Из сообщества. То есть, казалось бы, сообщество дает ему эти кадры для того, чтобы их подготовить, переподготовить и так далее. Но я говорю о другом. Вот для меня эта взаимосвязь с местным сообществом, мне кажется, что это не до конца понятый ресурс для повышения качества образования в каждом из университетов, именно потому, что если в функцию образования не входит это взаимодействие с сообществом, если образование не проверяется тем, а что происходит в реальной жизни, каким образом то, чему учат профессора, доценты в университете, каким образом это соотносится с той реальностью, которая окружает университет, то мне кажется, что такое образование, оно будет, ну, не совсем полноценным, не будет полным.

ИЗ ЗАЛА:

– Или совсем неполноценным.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Или совсем неполноценным. Мы знаем, что есть примеры, например, юридических клиник, про них все знают. Это один из элементов так называемого Service Learning, то есть обучения через добровольчество, когда студенты те знания, которые они получают в университете, те практики, которым учат профессора, они их опробуют в реальной жизни, и фактически, мне кажется, что в любом университете это должно быть одним из ключевых элементов, потому что иначе студент, который выходит из университета, он просто не будет готов к тому, что ему предложит жизнь. Это должно быть частью образовательного процесса. Получается, что взаимодействие с сообществом – это часть образовательного процесса.

И, наконец, последнее, что мне хотелось сказать. Наверное, не для всех университетов вот такой подход и такое взаимодействие с сообществом являются ключевым и очень важным. Но вы знаете структуру нашего федерального образования – есть федеральные университеты, есть исследовательские университеты, сейчас появляются так называемые опорные университеты, целая их сеть, которые вроде бы на словах должны взаимодействовать с сообществом, но опять они появляются в виде укрупнения, и все эти университеты появляются в виде укрупнения других. Но ведь университетов не менее тысячи всех, а охвачены вот этим всем, что я назвал, 100-150, ну, максимум, 200. А что с остальными 800 университетами? Вот для них взаимодействие с сообществом, на мой взгляд, является жизненно необходимым и важным, если они хотят вообще сохраниться, потому что если они не очень нужны Министерству образования, то они, может быть, будут очень нужны своему сообществу, и сообщество сможет, взаимодействуя с ним, его поддержать, помочь и сделать его действительно важным для развития региона центром, то есть когда университет становится центром развития местного сообщества, центром развития региона. И здесь вот все эти функции, которые я перечислил, и которые есть в каждом университете, они должны как бы превратиться в системообразующие, потому что социальная миссия, на мой взгляд…

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Время закончилось.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Да, все, последнее. Социальная миссия, на мой взгляд, это не некое дополнение к ключевым миссиям. Это необходимая часть деятельности университета, и она усиливает и образовательную, и исследовательскую миссию и придает им совершенно другой вид – вид реальной жизни, реальной деятельности. Все, спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо, спасибо. Алексей Николаевич, а вы в чем видите эту самую третью роль, третью миссию университетов? Согласны ли вы с той постановкой вопроса, которая прозвучала сейчас у Вячеслава Ивановича?

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Добрый день! Спасибо большое за возможность высказаться на этом уважаемом собрании. Я как человек простой, недавно из бизнеса, вижу три миссии университета совершенно не так, как их принято описывать классически. Ну, вообще любое описание миссий университета, оно возможно. Для нас три миссии университета – это, во-первых, карьера для выпускников – раз, второе – зарплата для выпускников, и третье – интересное обучение для студентов. То есть, если мы подойдем к трем миссиям университета с маркетинговой точки зрения, с точки зрения продвижения университета на рынке, то мы увидим вот эти три вещи, за которыми студенты приходят в университет: они приходят за деньгами после университета, они приходят за карьерой после университета, и они приходят за интересным образованием. И, в общем, приятно осознавать, что как раз у нас 50% выпускников через 5 лет становятся начальниками, то есть имеют хотя бы одного подчиненного, мы занимаем 5-е место в России по зарплатам выпускников, и студенты идут, наверное, у нас интересно учиться. То есть вот с этой точки зрения надо подходить к миссиям университета и их социальной функции для тех сообществ, которые они развивают, и тех территорий, где они работают.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А как бы вы сформулировали вот эту самую социальную функцию тогда?

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Счастье. Люди живут ради того, чтобы быть счастливыми, ради высокого качества жизни, ради удовлетворенности собственной жизнью, поэтому вот та финальная фраза из повести Стругацких «Счастье всем, пусть никто не уйдет обиженным» – это и есть социальная функция университета.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Елена Владимировна, у вас в Арктическом университете тоже в категории счастья социальная миссия или как-то иначе?

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– Спасибо за возможность высказаться. Я вообще считаю, что хорошо, что у нас в России много разных университетов, и вообще система высшего образования в любой стране мира хороша тем, что вузы разные, и когда их пытаются подвести под какие-то единые стандарты, я на самом деле считаю, что это плохо, потому что у выпускников школ должна быть возможность выбора. А если все будут одинаковыми, то тогда и возможность выбора резко будет ограничена.

Это к чему я говорю? Одно дело – мегавузы: финансовые, экономические при Правительстве Российской Федерации, или наши национальные вузы, или те, кто находятся в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, и другое дело – те вузы, которые находятся в регионах, и особенно на окраинах нашей страны, а к таким, между прочим, относятся практически все федеральные университеты и на сегодняшний день так называемые региональные опорные вузы. Так вот, когда федеральные университеты создавались, а идея о них была озвучена в статье Андрея Александровича Фурсенко и Андрея Евгеньевича Волкова еще в 2005 году, когда, может быть, они так не назывались, чуть позже они свое нынешнее название обрели, но уже тогда прописывались три задачи, которые эти вузы, находящиеся вообще-то по окраинам Российской Федерации, должны решать. Эти три задачи, на мой взгляд, абсолютно социальные и абсолютно относятся к третьей миссии университета, а именно: предоставление качественного и доступного образования, развитие науки в субъектах Российской Федерации, а не в столичных городах, повышение эффективности социально-экономического развития регионов в составе федеральных округов и инновационной экономики страны в целом, и, наконец, сокращение миграционного оттока населения из стратегически и геополитически важных для России регионов.

Так вот, необходимость третьей миссии, на мой взгляд, в случае федеральных университетов или региональных опорных вузов состояла в том, что вообще-то региональная власть взяла на себя ответственность за создание таких вузов. Вот сидит здесь мой коллега из Северо-Восточного федерального университета, и Республика Саха-Якутия в лице правительства активнейшее участие принимала в создании стратегии будущего СВФУ, и если брать наш университет, у нас была создана рабочая группа во главе с губернатором, ей руководил вице-губернатор по социальным вопросам, но для развития стратегии объединились и руководители промышленных предприятий, и Союза работодателей, и профсоюзы, и руководители учреждений образования и науки, и даже наша на тот момент патриархия Архангельская и Холмогорская. Поэтому когда были созданы федеральные [университеты], а теперь создаются региональные, хотят они того или нет, но их ответственность в хорошем смысле в кавычках, скажем, «отработать» то, что в них заложено. Большой кредит доверия был дан регионам по созданию университетов. Поэтому сегодня, например, во всех федеральных университетах есть либо политики социальной ответственности, либо стратегии социальной ответственности.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А в чем они состоят, эти политики социальной ответственности?

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– Ну, конечно, они частично включают и две первые миссии, потому что здесь не абстрактная подготовка высококлассных специалистов вообще, но высококлассных специалистов для конкретных направлений экономики, социальной сферы регионов. Вот, например, в нашем случае есть у нас оборонно-промышленный комплекс в Северодвинске, очень крупный филиал, который готовит специалистов на предприятия «ОСК», и мы там, слава Богу, единственные в России, сохранили, например, систему «Завод-ВТУЗ», мы сохранили и активно развиваем гуманитарный институт. Вы спросите, зачем в техногенном монопрофильном городе гуманитарный институт? А для решения социальной задачи. На производствах работают в основном мужчины, в Институте судостроения и морской арктической техники и в техникумах учатся в основном мальчики. Чтобы не было оттока ребят из региона из этого конкретного, мы там развиваем гуманитарный институт, потому что там, в основном, девочки, проводим совместные мероприятия, они дружат, влюбляются, женятся, рожают детей и, слава Богу, остаются здесь и работают, понимаете? Поэтому эти миссии, они на самом деле очень взаимно проникают друг в друга.

А позвольте я вам зачитаю? Я для себя тут выписала, что я понимаю под третьей миссией. Мне кажется, это очень корреспондирует с тем, что у нас наш первый докладчик сказал. Может быть, я ошибусь, может быть, это по-разному. Вот, на мой взгляд, третья миссия – это, конечно, максимально широкое понятие, то есть объяснение, но это работа университетов на улучшение жизни региона и местного сообщества, их заинтересованность в динамическом развитии территории и в повышении качества жизни тех людей, которые в этом регионе живут. Но это улица с двухсторонним движением. Третья миссия невозможна к исполнению, если нет потребности в том регионе, где находится университет.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо большое, Елена Владимировна. Василий Николаевич, вот коллеги говорили о том, что у университетов, безусловно, первые две такие наиболее известные миссии – хорошо, задорно учить и заниматься наукой. А как вы считаете, эта самая социальная роль как сочетается с образовательным процессом? Есть ли здесь пересечения или это две какие-то оторванные сферы? Например, будем проводить вечеринки для студентов разных учебных заведений и будем решать демографическую проблему таким образом, и чудесно, вот наша социальная роль. А может быть, здесь есть какой-то более хитрый способ?

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Вы знаете, может быть, некую крамольную мысль скажу, но реально та трансформация, которая произошла в 90-е годы, когда высшее образование стало практически всеобщим, на мой взгляд, это очень позитивно именно с точки зрения общественной жизни, и хотим мы того, не хотим, но вот эта вот социализация, ранняя социализация, и, собственно, перенос на вузы в значительной степени ответственности за вхождение индивида в сообщество – это тоже очень важная и серьезная функция, и молодой человек, приходя в университет в 16-17 лет, конечно же, он дозревает именно как личность внутри университетской среды. И в этом смысле вот мы, например, стараемся максимально способствовать тому, чтобы личность развивалась гармонично, потому что мы взаимодействуем с филармоническим оркестром Воронежской филармонии, мы взаимодействуем с театрами, и много-много-много вот этих мелких деталей, которые действительно человека делают полноценным. Мы считаем искренне, что университетская жизнь, она включает не только учебу, но, в том числе, вот эти социальные взаимоотношения.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– То есть походы в театр?

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– В том числе, в том числе. То есть на самом деле, понимаете, ведь мы в этом году анализировали результаты ЕГЭ – в Университет воронежский поступили выпускники 64 регионов. То есть, как минимум, вот эта социальная матрица огромной страны, она формируется, в том числе, и наложением на те культурные и исторические традиции, которые существуют в университете, и наличие там, я не знаю, клуба поэтов – это важно? Это очень важно, на мой взгляд, потому что если человек не умеет правильно выразить свои мысли, то он не становится полноценным гражданином. Наличие какого-то студенческого самоуправления – это важно? На мой взгляд, это принципиально важно, потому что если мы вот все с вами, живя в многоквартирных домах, на собрании ТСЖ ни разу в жизни не были, то говорить после этого о гражданском обществе – это как-то достаточно странно. Если мы своим студентам не даем хотя бы принципы того, как это должно формироваться, как человек должен становиться гражданином, то вероятность того, что он этим гражданином станет, она, в общем-то, сводится к нулю.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Равна нулю, совершенно верно.

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Да. И вторая тоже крамольная мысль. Мы сейчас готовимся к 100-летию Воронежского университета – он был основан в 1918 году – и, интереса ради, я посмотрел ту переписку, которую Воронежская областная дума, губернатор и земство вели еще с императором, начиная с 1912 года, о том, что хорошо бы в Воронеже основать университет, и земство на основание университета в свое время ассигновало полтора миллиона еще тех самых золотых рублей. И император, посмотревший на все это, сказал: «Нет, для Воронежа университет, наверное, пока не нужен. Давайте вам сделаем аграрный институт, сельскохозяйственный институт, потому что вы все-таки сельхозники, все, и вот ваши полтора миллиона, я к ним еще 6 добавлю». И в 1913 году был основан, собственно говоря, сначала Сельхозинститут, а потом уже в 1918-м Ленин декретом Совнаркома перевел Дерптский (Юрьевский) университет в Воронеж, и, собственно говоря, формирование университета как центра, ну, по-нынешнему модно говоря, инноваций, а по большому счету, социальной жизни – это была задача, в том числе, и областной думы, и земства, и правительства.

И вторая крамольная мысль состоит в том, что если мы регионам так и не дадим финансовой самостоятельности и возможности вот этой копейкой, в том числе, распоряжаться, потому что, понимаете, когда из 85 регионов всего 14 профицитные, а остальные дотационные и с трудом расплачиваются с учителями, то, к сожалению, университеты центрами региона, в общем-то, стать не могут, потому что все равно, как мы ни строим нашу жизнь, но кто деньги платит, тот и музыку заказывает, и если у бедного региона ни копейки на высшее образование свое нет, то, к сожалению, из региональной повестки университет, конечно же, выпадает.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Ну, это если нет денег из регионального бюджета. А другие ресурсы? И в социальной миссии-то мы вроде как надкусывали тему про взаимодействие с местным сообществом, там-то ресурсы какие-то есть, вы считаете?

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Я, наверное, не открою большой тайны, если скажу, что сегодня для подавляющего большинства региональных университетов половина бюджета – это родительская плата за обучение, и поэтому университет сегодня уже региональный живет, в первую очередь, на деньги сообщества, потому что половина бюджета – это деньги родителей, и в силу этого он как бы формирует, в том числе, и образовательную свою повестку, и так далее, и мы все, так или иначе, становимся маркетологами, продавая себя для сообщества в тех или иных качествах.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– То есть вы хотите сказать, что теперь родители отчасти заказывают тот образовательный продукт, который хотят купить, а поскольку заказывают они в абсолютном большинстве случаев подготовку юристов и экономистов, то вот у нас во всех университетах теперь обучают по этим двум прекрасным специализациям, да?

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Понимаете, я бы вот не стал делать акцент именно на юристов и экономистов. Да, их больше половины, но, по большому счету, родители платят, вот как уважаемый коллега сказал, прежде всего, за социализацию своих детей, за их умение встраиваться в общество, приспосабливаться к тем или иным общественным каким-то тенденциям, и, по большому счету, если мы говорим о, скажем, том же экономическом образовании, мы все прекрасно понимаем, что экономика – это такая наука серьезная, но, тем не менее, идут не за наукой, идут, в первую очередь, за отношениями. И, собственно, вот та бизнес-элита, которая формируется, в основном это, грубо говоря, выпускники определенного круга университетов, и, называя своими [именами]– это, минимум, те же самые программы МВА и прочее, прежде всего, возможность войти в узкий круг друзей и в дальнейшем в этом кругу развиваться и каким-то образом продвигаться.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Наталья Владимировна, а вот вы как человек, который очень много времени и усилий тратит на развитие различных программ местного сообщества, как вы думаете, что сначала – заказ местного сообщества, адресованный университету, или маркетинговая политика самого университета в качестве драйвера? И вообще правильно ли говорить о том, что всеобщее высшее образование должно воспитывать и социализировать студента, потому что, видимо, с этим школа не справилась?

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– Тут, наверное, все по-разному. Совершенно правы коллеги, что вузы разные и практика разная. Вот я, например, здесь представляю вообще филиал университета в городе Новокузнецк. Ну, чтоб вы понимали, Новокузнецк – это город, население которого более полумиллиона, но это еще центр агломерации, население которой составляет где-то порядка миллиона человек. Конечно, такая агломерация, она должна иметь, казалось бы, университет, но на самом деле у нас есть технический вуз и у нас есть филиал классического университета, который изначально создавался с идеей «город вокруг университета». И вот у нас была тогда возможность, и у нас был центр по работе с сообществом, у нас были лаборатории. У нас была принята официально на ученом совете программа гражданского образования студентов, которую мы осуществляли и осуществляем на основе знаний о местном самоуправлении.

Мы сегодня с вами рабочий день начали рано утром с дискуссии о будущем, и многие ведущие мировые университеты и ученые говорят о том, что две ключевые компетенции человека будущего – критическое мышление и коммуникативные навыки, и сегодня нам эксперты говорили о том, что, да, техническое образование – это хорошо, но с партнером тоже придется уметь разговаривать. Я хочу вам сказать, что вот вы сказали, один поход только на общее собрание собственников по месту жительства или беседа там с тосовцами активными делают гораздо больше для развития критического мышления, нежели 4 года обучения в стенах университета.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Что плохо характеризует образовательный продукт или хорошо?

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– А он таков, каков он есть. Ну, посмотрите рабочие программы. Где вы видите в рабочих программах, чтобы студентов учили ТОСам, учили тому, как провести общее собрание собственников? Только отдельные энтузиасты, отдельные энтузиасты, которые, кстати, сегодня зачастую делают выбор в пользу гражданского общества, а не в пользу университета, потому что такая ситуация в университете.

Вот вторая вещь, которая тоже встала перед нами, и я не знаю, это возможность ли, угроза ли, и это не только, наверное, касается нас, это борьба за молодого человека. Уезжают, отовсюду уезжают. Мои партнеры из Томска провели исследование, и они сделали такой вывод: уезжают молодые люди не из города, они уезжают в другой город. Зайдите в школу, зайдите в университет. Вы можете понять, этот университет или эта школа, она в каком городе находится? Это Новокузнецк, это Томск, это Москва – примерно одинаковые. Нет выхода у школы в сообщество, и у многих университетов тоже нет. Не знают молодые люди, вообще, чем город живет, что вообще тут можно делать.

Сейчас мы вот с моей коллегой делаем такую попытку. Мы только что получили президентский грант и попробуем такой проект осуществить «Свой город» в небольшом городе на юге Кузбасса совместно с нашим университетом и строительным техникумом. Вот посмотрим, какие будут результаты, но проблема эта очень большая – [борьба] за молодого человека, и, наверное, один из выходов – это показать ему вообще тот город, в котором он живет, что здесь есть, какие есть перспективы. Ведь на самом деле в конечном итоге получается, что он уезжает, он где-то оседает, и он делает то, что в конечном итоге он вполне мог бы делать и в своем городе, но где-то в какой-то момент этот город за него не поборолся. Ну, вот так, наверное.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо большое. Вячеслав Иванович, а вот я знаю, что вы несколько лет работали в одном большом проекте, связанном как раз с осмыслением университетами своей социальной роли, помощью в определении этой социальной роли, в формировании стратегии проекта и реализации различных проектов. А чем закончилась эта история?

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Да, эта история была долгая и не совсем удачная, к сожалению. С 2008, по-моему, года до 2015 года шла программа «Университет и сообщество» в Фонде «Евразия», и, наверное, некоторые из присутствующих в зале даже участвовали в этом проекте. Этот проект был долгосрочный, и задача его была как раз активизировать и наполнить содержанием эту третью миссию университетов и сделать ее полезной для развития самого университета. Вот это очень важно, чтобы не университет выступал как некий донор и ресурсодержатель, а чтобы сообщество тоже вкладывалось в развитие университета.

Так вот, в течение нескольких лет нам удалось добиться, конечно, увеличения количества проектов, связывающих университет с сообществом, и многие из них были прекрасные, очень эффективные, но выйти на системное взаимодействие так и не удалось, потому что очень много надо было менять и в сознании университетов, и многое надо менять было даже в каких-то документах университетских, в которых все это так не прописано. Считается, что вот просто университет что-то делает сообществам, какие-то различного рода проекты от лекций, я не знаю, до помощи волонтеров в уборке чего-то там на территории, и этого достаточно, уже можно закрыть тему.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А если бы вас спросили, вот есть пример блестящей социальной миссии какого-либо университета? Вы бы что в качестве такого примера, который вам лично кажется релевантным месту, в котором это находится, времени, людям, контексту?

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Да. Дело в том, что в самом начале этого большого проекта, восьмилетнего фактически, был интересный вуз, в котором действительно вот эта социальная функция университета сыграла огромную роль для его становления и осознания того вообще, что он может. Это Сельскохозяйственная академия в Великих Луках. То есть, конечно, это специальный вуз, у которого сама природа его, она просится в сообщество, потому что сельскохозяйственный вуз, он должен быть связан как-то с местным сообществом. Так вот, они изобрели какие-то вещи, например, ловушки для вредных каких-то насекомых, которые мешают садоводчеству, и эти ловушки были жутко востребованы в садоводческих товариществах. Они стали вести телевизионные передачи на региональном телевидении, где рассказывали о том, как вуз может помочь местным фермерам для того, чтобы урожайность стала выше. То есть они привнесли науку в фермерское хозяйство и в садоводческое хозяйство, и это мы считали очень хорошим успехом. И одновременно студенты проходили практику в этих товариществах, они выезжали на место, они советовали и так далее. Вот эта связь такая, ну, почти естественная и очень плодотворная для обеих сторон, она привела к тому, что на самом деле там поменялось руководство вуза, и того человека, который все это вел, просто уволили в конце концов для того, чтобы самим присвоить результат этого. Руководство вуза, оно постаралось монетизировать это для себя, и тем самым фактически этот проект не удался. На мой взгляд, все 8 лет этого проекта большого показали, что на том этапе вузы, в принципе, не были готовы к такому действительно комплексному подходу во взаимодействии с сообществом. То есть не хватало вот этого осознания, почему это так важно, в том числе, и для образования, для образовательной функции.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Алексей Николаевич!

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– А можно? Просто мы участники этого проекта, наш университет.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Они участвовали, да.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Да.

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– Я могу тоже несколько слов сказать. Вот я позволю не согласиться с коллегой, потому что наш вуз тоже участвовал с самого начала в этом проекте в Фонде «Евразия», и мы как раз благодаря этому проекту выстроили системную работу, связанную с социальной ответственностью вуза, и вошли в Ассоциацию социально-ответственных вузов мира, такая есть.

И что у нас появилось в результате? Во-первых, мы легитимизировали взаимодействие с органами исполнительной и законодательной власти и местным сообществом. Во-первых, был разработан и принят областной закон поддержки и развития Северного (Арктического) федерального университета – мы это сделали по аналогии с тем, что до нас сделали Сибирский федеральный университет и Красноярский край. Во-вторых, мы отработали систему соглашений, которые подкрепляются ежегодными планами совместных действий с правительством области, областным собранием депутатов, советом муниципальных образований и теми городами, где наш головной кампус и филиалы – это Архангельск, Северодвинск, Коряжма и Нарьян-Мар в Ненецком автономном округе. В-третьих, благодаря этому проекту у нас была создана Ассоциация выпускников вузов-предшественников. Вот нам в следующем году исполнится 125 лет, если брать одно из структурных подразделений, которое к нам вошло. Мы просто посмотрели, как так называемые alumni работают в европейских, американских и канадских университетах, и попытались калькировать их опыт – конечно, не получается. Поэтому этот опыт изменили на нашей отечественной основе, и вы знаете, за эти 7 лет нам удалось выстроить систему отношений с выпускниками и теми, кто работает в регионе, – а у нас в разных отраслях промышленности и направлениях социальной сферы от 60 до 95 выпускников и нашего федерального, и вузов-предшественников, – то есть, соответственно, с теми, кто работают за пределами региона, в Российской Федерации или даже за рубежом. Это, скажем, второй был положительный опыт.

Третий положительный опыт был связан как раз с тем, что мы вышли на очень интересное сотрудничество и с уполномоченным по правам человека, и с уполномоченным по правам ребенка, у нас общественные приемные появились в регионе, и работаем тесно с некоммерческими организациями. И вот Наталья Владимировна сейчас говорила о ТОС, так вот именно в союзе с некоммерческой организацией мы проводили очень серьезную, кропотливую работу по разным муниципальным образованиям и муниципальным поселениям, обучая людей тому, как выискивать вот то самое особенное, на чем местное сообщество могло бы развиваться, и благодаря этому появилось большое количество ТОСов, появился конкурс между ТОСами.

То есть вообще примеров можно приводить много, но я считаю, что, например, для нашего вуза однозначно этот проект бесследно не прошел, а как раз помог систематизировать то, что, может быть, и существовало когда-то, но разрозненно, и превратить вот это в конкретную политику.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо, Елена Владимировна. Алексей Николаевич, вы что-то хотели тоже добавить?

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– У меня один вопрос и к Вячеславу Ивановичу, и к другим участникам дискуссии. С вашей точки зрения, университет является оптимальным инструментом для социально-экономического развития региона, территории или, может быть, есть другие инструменты, которые лучше подходят для того, чтобы стать точкой сборки социально-экономического развития? Не решаем ли мы задачу, которую пытались решить в конце 80-х годов, когда оборонные заводы начали выпускать, я не знаю, кастрюли с холодильниками? Может быть, все-таки университет будет выпускать высококвалифицированных специалистов, а точки сборки социально-экономического развития региона будут какие-то другие? То есть, понятно, приятно присоединиться к местному бюджету и оттуда почерпнуть средств под программы социально-экономического развития, но является ли это оптимальным направлением расходования средств на это самое развитие?

И под конец два слова всего вот как раз про качество образования. Хотел передать привет коллегам из Воронежа. Я тут недавно прочитал статью про то, что есть такая американская контора, фирма-стартап, которая научилась гнать молоко из соломы, минуя корову. То есть они освоили этот биохимический процесс, который отделяет солому от молока и происходит в желудке коровы, и вот то молоко, которое они делают, оно по качеству лучше, чем коровье молоко. Может быть, учить специалистов Воронежского университета гнать молоко из соломы, а не тратить ресурсы на проекты, связанные с социально-экономическим развитием? Спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А сами-то вы, Алексей Николаевич, как отвечаете на вопрос, который я изначально задала? Все-таки блестящая, прекрасная или вам нравящаяся социальная миссия, она какая? Есть какой-то пример? Не абстрактный только пример, а встречали ли вы?

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Ну, вот честно – я не встречал. Может быть, где-то они и есть. Есть университетские городки, есть университетские города, которых довольно много на Западе, есть в России, где университеты являются центром социально-экономического развития. В России я таких крупных университетов не знаю, может, они есть, но неизвестны мне. Я считаю, что вот, как я сказал в начале нашей дискуссии, что задача университета – это высокая зарплата выпускников, которая обеспечивает им высокий уровень удовлетворенностью своей жизнью. Вот это и есть вклад университета в социально-экономическое развитие страны. Спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Понятно, спасибо. Тогда Василию Николаевичу слово.

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Несколько слов про молоко. На самом деле, как сделать молоко из химии, наши молочники тоже освоили достаточно хорошо.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Нет, не из химии, а из соломы. Это две большие разницы.

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Ну, какая разница?

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Нет, это разные вещи.

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– То есть химическая трансформация и получение некой субстанции, которая химически может быть и идентична, но на самом деле молоком не является. Поверьте, наши молочники умеют это достаточно виртуозно делать, и то, что мы покупаем в супермаркетах, в значительной степени именно таким образом и производится. Но в любом случае как вот биохимик биохимику могу сказать, что, помимо собственно химического состава, есть масса нюансов, которые делают молоко живым. Есть те самые…

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Есть бренд.

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Ну, бренд – это само собой, это отдельно, я говорю именно про то, чем, скажем, молоко материнское отличается от молока из банки. Ведь здесь не секрет, что теоретически по химии это совершенно похожие вещи, но почему-то материнское молоко ребенка защищает от инфекций, а молоко из банки, даже произведенное супер-пупер Nestle и прочими гигантами пищевой промышленности, к сожалению, продуктом питания является, но таких вот каких-то нюансов оно лишено.

То же самое и с университетами. То есть, конечно же, в идеале все хотят быть богатыми, здоровыми, и, конечно, университет должен действительно гарантировать своим выпускникам хорошее рабочее место, высокую зарплату и так далее. С другой стороны, мы с вами прекрасно понимаем, что в развитом обществе все не могут быть богатыми и счастливыми, и, на мой взгляд, все-таки социальной миссией университета…

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Они обязаны быть богатыми и счастливыми.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Но это ваша точка зрения.

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Да, но я как биолог, как генетик могу сказать, что любой отбор говорит о том, что 10% должны быть успешными, 25% должны быть неуспешными, и за счет этих 25 процентов 10 собственно, грубо говоря, и вырастают. И поэтому, наверное, на мой взгляд, миссия университета как раз состоит в том, чтобы дать вот этой середине, в том числе, возможность социализироваться, возможность приспособиться к быстро меняющимся условиям жизни. Безусловно, мы тоже ориентируемся на те 10%, которые выходят в крупные компании финансовые, экономические и получают большие деньги, но в то же время, понимаете, на мой взгляд, подготовка хорошего учителя, хорошего педагога – это тоже, в общем-то, вклад университета в социально-экономическое развитие региона. Подготовка социального работника, который не стремится стать миллионером, а просто вот этих самых несчастных бабушек обходит и разносит им продукты питания, без которых они просто не выживут, это тоже вклад университета в экономику региона.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– А человек, который разносит продукты старикам, должен иметь университетское образование?

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– В том числе, потому что он должен быть и психологом, и много кем.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– А среднего специального недостаточно, да?

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Где-то – нет, где-то – да.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– [Я хотел бы] ответить на вопрос просто, поскольку мне его задали, по поводу того, является ли университет одним из центров экономического развития региона. Во-первых, это очень сильно зависит от того, какой регион. В некоторых регионах небольших серьезный университет может являться таким центром, особенно если у власти практически нет средств и ресурсов. Но вообще-то это не миссия университета являться центром развития каких-то регионов. Он поставляет кадры, он поставляет выпускников, которые могут на это работать, но задача университета, задача его выпускников - чтобы они были качественными, она непосредственно связана с взаимодействием с регионом, потому что, как я уже говорил раньше, это влияет на качество образования. Образование, оторванное от жизни, образование, оторванное от того места, где университет находится, оно неполноценное. Именно поэтому уезжают студенты – потому что у них нет связи с этим местом. А связь появляется, когда в процессе обучения эти студенты проходят практику в этих учреждениях, в этих институтах, в этих структурах, которые находятся в местном сообществе, и тогда они привязываются к этому, тогда их начинают ценить там, и у них уже готовые рабочие места могут быть по окончании университета. Вот в чем реальная социальная функция университета.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– То есть, если перефразировать, по крайней мере, как я слышу то, о чем вы говорите, социальная миссия университета – это сделать жизнь в том городе, где находится университет, и качество жизни в том городе, где находится университет, каким-то иным, да? Во-первых, окрашенным, имеющим свои особенности, так, чтобы люди, которые, закончив университет, желали бы остаться там жить и работать, понимали, чем их город лучше, хуже, прекраснее, чем какой-то другой, видели бы себя в этом городе, знали бы, что они могут сделать, как сделать для той территории, на которой все это находится. Так?

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Да, но дело в том, что университет только один из игроков на этом поле, он один из тех, кто работает на это. Но его-то основная задача, одна из основных задач – это то, чтобы студенты стали классными специалистами и остались работать в этом регионе.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– А если там нет работы?

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Там будет работа, если…

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Вообще противодействие трудовой миграции – это какое-то мракобесие. Люди должны уезжать из тех регионов, где нет работы, туда, где она есть. Университет точно не заставит их остаться на месте.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Это не мракобесие. Смотрите, я не говорю про заставить и про барьеры. Я не говорю, что у них отбирают паспорта и не разрешают дальше ездить. Мы говорим о другом - о том, чтобы этот регион стал для них понятен, привлекательным и родным. Есть понятие «малая Родина», где люди родились и жили. Если они там жили и родились, то они вполне могут там пригодиться. Именно поэтому.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Лучше они пригодятся там, где есть хорошая, высококвалифицированная работа.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Алексей Николаевич, я с вами согласна, что с работой всегда лучше, чем без нее, безусловно, но если мы говорим о том, что университет влияет на качество жизни того региона, в котором он находится, и того города, то, видимо, мы имеем в виду, что университет создает возможности, в том числе, и для работы. Наталья Владимировна, вот я вижу, что вы микрофон взяли, видимо, вам есть что добавить по поводу качества жизни.

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– Да, Алексей Николаевич, вы правы, действительно, драйвером социально-экономического развития является сама экономика, и, конечно, она влияет на университет. Университет, может быть, на нее в меньшей степени, чем она, на экономику. Университет здесь про другое, и с древнейших времен и с самых первых европейских университетов, правильно сказано, что университет здесь про качество жизни. Современный человек чувствует дискомфорт, когда он не имеет возможности участвовать в управлении тем местом, где он живет, и это нормальное качество современного человека. Вот это качество может, наверное, сегодня воспитать или показать, что такое может быть качество, только университет. И всегда он это делал, во все времена.

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– Коллеги, а можно сразу вступить в диалог, да? А я, например, считаю, что как раз в ХХІ веке именно университет должен [быть] драйвером развития региона, особенно если это регион не столичный, а находится вдалеке от, так сказать, центров нашей, условно скажем, цивилизации. Почему? Да потому что он уже имеет колоссальный исторический опыт подготовки кадров, и эти все кадры так или иначе к нему тяготеют, работающие в нынешней экономике и социальной сфере. Именно здесь интеллектуальная, направленная на будущее, с горящими глазами молодежь, которая чего-то хочет, и вот этой молодежи это нечто нужно дать. И это должны быть не традиционные практики на предприятиях, а это вместе с предприятиями должна быть серьезная проектная работа – проектная! – под которую иным образом организуется и образовательный процесс, понимаете, чтоб они видели результаты своего труда, и самое главное, что те проекты, над которыми работают ребята, они реальные и воплощаются в жизнь, они результаты своего труда видят. Вот что им нужно – востребованность и вот этот интерес, создание молодежных интеллектуальных команд.

Вот тоже для того, чтобы хоть как-то ситуацию изменить, – она медленно меняется, но все равно что-то удается, – мы, например, начиная с 2008 года систематически с Московской школой управления «Сколково» проводим, вы знаете, такие стратегические программы. Есть программы на базе московского кампуса – это, например, «Арктический вектор: стратегия развития САФУ», стратегия развития Архангельской области, где и правительство области, и бизнес, и университет участвовал, и уже 17 выездных сессий на нашей программе только.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А что-нибудь реализовалось из этих стратегий?

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– Да, очень многое, очень многое реализуется. У нас на самом деле столько много проектов, что я даже теряюсь. Мы, например, реализовали Открытый университет серебряного возраста бесплатно для населения. Люди, которые вышли уже на пенсию и не работают активно на производствах, мы в университете предоставляем им возможность получить любую образовательную программу, которую они желают. Люди изучают, как ни странно, иностранные языки, осваивают информационные технологии, с удовольствием посещают программы по педагогике, психологии и воспитанию детей, потому что, становясь бабушками и дедушками, вдруг осознают, что у них есть некий разрыв со своими внуками, которые живут уже в совершенно ином информационном обществе и в другой системе коммуникаций. Ну, и такого много. У нас есть Центр социального предпринимательства, где не только образовательные программы есть и консультативные пункты, но и помогаем мы тем, кто желает открыть свой социальный бизнес на базе университета, стартапы свои организовать.

То есть на самом деле примеров очень много, и тут, я согласна, зависит очень много и от вуза, и от региона, и от людей. Вот, как ни странно, но это особенность нашего общества историческая – важны личные контакты и связи. Вот почему в федеральных университетах вот эта социальная составляющая выявилась и развивается? Да потому что в свое время ректоры федеральных университетов назначались из тех, кто имел опыт работы в органах государственной власти.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– В университет должны заходить в качестве преподавателей люди, имеющие самую высокую современную квалификацию и работающие в бизнесе, – это первое. Второе – наука, которая осуществляется в университете, должна быть самая передовая наука, иначе она не имеет смысла. А центром сборки образовательных программ на сегодняшний день во всем мире – я надеюсь, и у нас это будет в силу нашей как бы преодолимой бюрократической процедуры в Минобре – центром сборки образовательных программ должны быть практикоориентированные задачи, практикоориентированные команды, нацеленные на работу с задачами, поставленными крупным бизнесом, серьезным передовым современным бизнесом. При всем уважении, я плохо понимаю, как можно найти на севере Архангельской области специалиста высокого уровня по всему перечню осуществляемых образовательных программ. Может быть, там есть промышленные кластеры, там можно найти хороших специалистов по обработке металлов и строительству какой-то военной техники, и слава Богу, но если мы говорим о современном образовании, то оно должно концентрироваться, оно должно тяготеть к современному бизнесу, и на Западе масса таких примеров – тот же Стэнфорд и другие университеты, которые возникли как придаток к центрам развития современного высокотехнологичного производства.

Поэтому, да, можно говорить о том, что университет – это такая вот богадельня, которая решает там на месте какие-то социальные программы, и слава Богу, но мы должны понимать, что при этом качество образования будет падать. Поэтому мы либо делаем образование, либо занимаемся социальными программами в регионах – это две разные задачи.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо большое, Алексей Николаевич. Коллеги, микрофон стоит, пожалуйста. Давайте договоримся, что реплика 3 минуты – и вопрос.

ТИМУР ЯДГАРОВ:

– Да. Спасибо большое, уважаемые коллеги, очень ценная дискуссия. Для того чтобы нам решить ту большую проблему, которая у нас на сегодняшний день в высшем образовании сложилась, для этого нам нужно найти какие-то образцы для подражания.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Не могли бы вы представиться, извините?

ТИМУР ЯДГАРОВ:

– Да, спасибо. Меня зовут Тимур Ядгаров, я педагог и отец четырех сыновей, который сейчас решает, в том числе, и вопрос, куда направлять в магистратуру своих детей. И я вот Александра Галицкого после пленарной сессии спросил: «Вы как большой бизнесмен и венчурный капиталист, куда бы порекомендовали? Мои дети занимаются высокими технологиями». Он говорит, есть три критерия, я к нему присоединяюсь, я, правда, один добавил от себя. А его два критерия – это то, что есть лабораторно-техническая база в университете, на которой можно делать самые современные вещи, и то, что можно участвовать в реальных проектах, которые потом войдут в твое портфолио как специалиста. Я абсолютно согласен. Я бы добавил, еще было бы здорово, если были бы профессора с мировыми именами, ну, хотя бы один на университет, который тоже приходит к вам на массовую лекцию, который, например, входит в список самых титулованных мыслителей современности. Я бы в это место своего отрока, безусловно, отдал.

Если говорить о том опыте, который есть в лучших университетах мира, есть такое, например, понятие, которое я готов уважаемым руководителям университетов задать, как Endowment Fund. Это фонд, который формируют выпускники, и на который, в принципе, большей частью живет хороший университет. И это критерий, по которому с Алексеем Николаевичем вообще никто бы не спорил по поводу того, что, конечно, выпускники должны зарабатывать очень хорошие деньги, запускать большие бизнесы и потом со своих больших прибылей отдавать университету для того, чтобы он потом множество социальных задач решал. Только, наверное, не надо ставить телегу впереди лошади, наверное, действительно нужно дать сначала нашим выпускникам возможность очень хорошо зарабатывать. По всему миру китайцы распространяют своих отроков, своих детей, чтобы они потом денежными переводами пополняли ВВП страны, и никто не стесняется и никто не жалуется: «Боже, у нас китайцы по всему миру распространились! Какая жалость, никто не остался в своем родном городе!»

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Но в Китае 80% тех, кто уезжают учиться сейчас по различным программам в различные университеты, возвращаются обратно в Китай.

ТИМУР ЯДГАРОВ:

– Не больше, чем то количество, которое должно остаться по всему миру для того, чтобы доминировать Китаю как нации. Большое спасибо.

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– Задача такая.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А возвращаясь к теме социальной миссии?

ТИМУР ЯДГАРОВ:

– Я абсолютно согласен с Алексеем Николаевичем, что нам сначала нужно выстроить основную линейку и понять, кто клиент у нас, потому что это не родители, которые сейчас вынужденно платят за обучение.

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– А скажите, пожалуйста, вы из какого города?

ТИМУР ЯДГАРОВ:

– Из города Москва.

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– Ну, как он может нас понять, друзья мои?

ТИМУР ЯДГАРОВ:

– Никак, потому что я родился в городе, в котором 100 тысяч человек, я закончил университет, в котором 100 тысяч человек, и, в общем, я видел разную Россию и не только Россию. И, может быть, это то, к чему следует нам всем идти с точки зрения поиска лучшего опыта.

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– Вот мы и взываем.

ТИМУР ЯДГАРОВ:

– Потому что один практический пример. Я об этом примере не знал 2 месяца назад, пока не стал искать магистратуру для детей. 20 лет назад в Германии создан частный университет WHU. Я не знал об этом университете, пока не столкнулся и не узнал, что он в этом году признан Financial Times первым университетом Германии, лучшим, и в пятерку европейских входит. Очень простой критерий – 106 тысяч долларов зарабатывает выпускник этого университета в течение 3-х лет после его окончания. И еще есть масса других критериев, о которых вы все хорошо знаете.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо большое.

ТИМУР ЯДГАРОВ:

– Да, я завершаю. То есть основной критерий – для того, чтобы выполнить третью миссию, нужны ресурсы. Давайте сначала создадим ресурсную базу для того, чтоб мы могли качественно выполнять эту третью функцию. Спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Понятно, спасибо. Только представляйтесь, пожалуйста.

ЮРИЙ ЧЕРНЫШОВ:

– Добрый день, уважаемые коллеги! Мы с коллегой представляем Алтайский государственный университет, мы в числе участников.

ЛАРИСА НЕХВЯДОВИЧ:

– Опорный Алтайский государственный университет.

ЮРИЙ ЧЕРНЫШОВ:

– И очень коротко хотелось бы сказать о том, что еще не затрагивалось. Но это аспекты очень важные, потому что мы говорим о миссии университетов, но пока ничего не было сказано о том, в каком положении, в каком состоянии они находятся, какие у них проблемы, что им мешает выполнять эту миссию. Вот я бы привел один яркий пример, иллюстрирующий роль университета в сообществе. На Алтае прекрасная природа, и было принято решение именно там устроить одну из четырех игорных зон, и причем выбрали место, село, которое было населено когда-то старообрядцами, которые бежали от цивилизации, они отгораживались от этой цивилизации. Представляете, в игорную зону вот это село поместить? Мы собрали в университете по своей собственной инициативе наше сообщество местное, обсудили и все вместе единодушно пришли к выводу, что это вообще-то сразу повлечет конфликты и так далее, и так далее. Ну, вы понимаете, что повлечет за собой игорная зона – это и наркотики, и проституция, и отмывание денег, и так далее, и вот в эту среду к нам попасть… Мы все это попытались объяснить, и, знаете, дошло. Дошло, и было принято решение о переносе игорной зоны в другой регион, в другой район, более подходящий для этого.

И еще я бы отметил, что каждому университету нужно все-таки адекватно оценивать свое геополитическое положение. Вот Алтай оказался сейчас на стыке четырех государств – Россия, Монголия, Китай, Казахстан. У нас там общая граница, и мы только в последние годы начали активно работать по направлению Центральной Азии. То есть у нас специалисты, которые дают полезные прикладные советы, как привлекать студентов оттуда, чтоб они у нас учились, чтоб они потом туда возвращались, чтобы они не теряли вот эти связи с этими регионами. И это все прекрасно работает. И чтобы не занимать время, я передаю слово коллеге, она имеет очень интересный опыт тоже таких прикладных проектов.

ЛАРИСА НЕХВЯДОВИЧ:

– Добрый день, Лариса Нехвядович, декан факультета искусств, доктор искусствоведения, непосредственно в опорном университете курирую сектор, который занимается… не хочу говорить такое слово, «реанимацией» третьей миссии. Хочется говорить красиво – актуализацией третьей миссии. Но на самом деле, поскольку работаю деканом не первый год, уже, наверное, лет 11, хочу сказать, что в принципе, социальную миссию университеты разных уровней, они всегда выполняли.

Другой вопрос, когда разная степень. Ведь наступал момент, когда и мне как декану говорили: а зачем нужен социальный факультет в университете? И был период, когда у нас всякие нано, био, инженерии и так далее, всегда доминируют. Я благодарна организаторам, вам, Лариса, что появилась в рамках третья миссия университета, реанимация, актуализация именно этой темы. Потому что именно через творчество, инновации действительно путь успешного студента.

И вот к вопросу о том, что уезжают. Знаете, я тоже только что защитила диплом-проект в «Сколково», и там одна общая тема опорных вузов – наша талантливая молодежь уезжает, что мы будем делать? И очень правильно и созвучно сказал модератор Островский, руководитель проектной группы: ну и пусть уезжают, почему мы должны им препятствовать? И действительно, мой ребенок сейчас говорит: «Мам, ты знаешь (я живу в городе Барнаул), мне Москва нравится, но в Санкт-Петербурге мне дышится свободней». Я поворачиваюсь к ребенку и не знаю, что ей предъявить, хотя занимаюсь реанимацией третьей миссии, говорю об инновации, пытаюсь делать проекты и так далее.

Наш университет реализует эти проекты, и это не только социокультурная деятельность, это инновационные, технологические разработки. По данным уже мониторинга, социологическим исследованиям, молодежь стала присматриваться – смотрит на рейтинги университета, смотрит, что университет классический, попал в статус опорных, что мы даем возможности реализоваться. Не могу сказать, что отток в Москву, Петербург… все-таки они уезжают, высокобалльники, но, тем не менее, молодежь уже останавливается, присматривается по тем возможностям, которые дает современный университет.

И еще. Конечно, хотелось бы, чтобы мы были все-таки не третьей миссией, а первой миссией, но, тем не менее, вы знаете, как наша новостная лента – а теперь о культуре и спорте. Так вот, мне хотелось бы, чтоб третья миссия университета жила, процветала, и не была бы следующей такой темой, когда мы говорили именно о реанимации. Мне бы хотелось, чтобы на следующем форуме, через год, мы говорили о развитии и расцвете этой миссии. Спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо большое. Пожалуйста.

МАРИНА МИЛОВАНОВА:

– Добрый день. Меня зовут Милованова Марина Юрьевна, Российский государственный гуманитарный университет, социологический факультет. Я сегодня здесь с социологами, с нашими студентами, но я тоже хочу в реальность всех нас вернуть. Вот простой пример. Я пытаюсь перед деканатом обосновать тот факт, что студентам социологам необходимо присутствовать на таких мероприятиях как общероссийский гражданский форум. Разумное предложение? Разумное. Почему-то я должна обосновать это, и это должно быть зафиксировано в моей рабочей учебной программе. Но, слава Богу, я как автор программы зафиксировала там, что все-таки активные формы обучения у нас приветствуются, но в каком-то небольшом количестве.

Мой вопрос после еще одной реплики будет о заказчике вот этой третьей миссии университетов. Потому что мы все-таки с вами существуем в какой ситуации? К 2020 году, по прогнозам, у нас высшее образование становится платным. Образование, как и многие-многие другие сферы, социальные сферы, мы говорим, что образование – это услуга. И вот то, что регулирует сегодня образование с точки зрения правового такого поля, это федеральные государственные образовательные стандарты. Вот буквально позавчера говорят о том, как же вот эти профессиональные и образовательные компетенции нам соединить. Так вот загляните в эти госы – там ничего не говорится ни о какой третьей миссии университета. И мой вопрос, и исходя из этого, все-таки…

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Кто заказчик.

МАРИНА МИЛОВАНОВА:

– Да, кто заказчик, и что будет регулятором?

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Давайте мы попросим участников дискуссии ответить на ваш вопрос в таком режиме блица.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– На мой взгляд, заказчиком третьей миссии должен быть сам университет. Потому что он заинтересован в том, чтобы эта миссия эффективно исполнялась, именно благодаря тому, что из-за этой миссии повышается качество образования.

ИЗ ЗАЛА:

– А кто в университете – ректор или преподаватель, кто командует и руководит этим проектом?

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Я в принципе согласен с тем, что современный облик университета, ресурсного проекта университета, формируется, в том числе, и за счет вот этой самой третьей миссии. Когда школьник выбирает, в какой университет идти, то он во многом ориентируется и на позиционирование вуза в общественной жизни региона, страны и так далее. И вот слово «престиж» формируется, в том числе, этой самой третьей миссией.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А заказчик-то кто?

ВАСИЛИЙ ПОПОВ:

– Заказчик в этой ситуации тоже университет. Потому что это часть жизни университета, она является важной для формирования бренда.

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– Коллеги, я повторюсь о том, что вначале говорили. Считаю, что третья миссия возможна, только если есть двустороннее движение и двустороннее желание. И университет – это одна сторона…

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А вторая сторона – это кто?

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– А вторая сторона – это то сообщество, где университет развивается, в лице местной законодательной, исполнительной, муниципальной власти, НПО, разных групп населения. Потому что, когда мы работаем, и если вдруг возникают какие-либо…

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Елена Владимировна, понятно.

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– Коллеги, вот мы говорим по рейтингам, так вот, наверное, вы слышали, я хочу напомнить, потому что это связано с нашей дискуссией. Сейчас уже разработан международный московский рейтинг университетов, который отличается от других тем, что там есть третья составляющая, связанная с третьей социальной миссией университетов.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Елена Владимировна, понятно. Наталья Владимировна?

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– Никто не заказчик. Нет заказчика. Современный вуз? Нет. Сообщество? Ну, оно еще пока не знает о том, что оно могло бы быть заказчиком. Только вот наша собственная позиция с Татьяной Александровной. Мы без этого не можем, мы это делаем, вот и все.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо. Алексей Николаевич, у вас есть ответ на вопрос?

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– На самом деле никакая третья миссия университета, ее просто нет. А если говорить о том, что заказчик на усилия университета по улучшению качества жизни людей, то естественно, это общество, которое хочет жить лучше, и которое использует возможности университета для того, чтобы повышать собственное качество жизни.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо. Коллеги, пожалуйста, представляйтесь. И давайте, да, три минуты регламент.

ВАСИЛИЙ ЗЕНКОВ:

– Добрый день, Василий Зенков, Москва. Я больше представитель производства. Очень много говорили об образовании и о технологиях развития, когда мы говорим про инженерию. Вы сегодня говорили, Лариса, об инженерии и о творчестве. И в этой связи мы, у нас вот еще, наверное, 2-3-4-5 лет назад как-то, в общем-то, концепт мы осознали о школьном приводе для детей для того, чтобы развивать начальные профессиональные навыки.

Но беда в том, что мы как бы осознали это, осознали вкладыванием ресурсов финансовых и так далее, в различное строительство технопарков и так далее, но у нас мир профессионального обучения разделен на две части. Есть очень большая категория, в том числе, в области искусства, культуры, у которых есть на всех этапах профессионального обучения либо профессиональные, либо творческие испытания, для технарей…

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– О социальной миссии, извините, что я вас перебиваю… А что с социальной миссией университетов? Я не очень поняла, какая связь, извините, у нас тема же сегодня.

ВАСИЛИЙ ЗЕНКОВ:

– Основная – это то, что если мы выращиваем профессионалов, вот выращиваем счастливых детей на выходе из этапа профессионального обучения, чтобы они вливались в общество. Я сейчас приведу все вот эти недостатки, которые практически исключатся из того, что я скажу. Меня еще перебили. Я хотел сказать, что этот мир поделен на две части профессионального обучения. У тех, у кого есть возможность предъявить эти профессиональные навыки на всех этапах профессионального обучения, они достигают до 80% от веса в приеме по отношению к результатам, либо вот. А есть инженерия, где это практически измеряется 3% только. И это все определяет, соответственно, на всех этапах того же самого школьного периода.

Отсюда и низкий профессионализм, отсюда, если мы говорим про то, как их прописать в себе, если, допустим, профессиональная составляющая, как и у других направлений профессионального обучения, здесь очень большой, а назначение так же, как у технарей, и вообще вот тот, кто ближе к производству. Они уже сознательно, начиная там с какого-то 5-6-7 класса, имели бы контакты, не со 2-3 курса вузов, а уже в более раннем возрасте. Почему? Потому что это значимое было бы условие приема.

И когда сейчас значимость только ЕГЭ, общий показатель, соответственно, ну я знаю, я просто занимаюсь этим вопросом, кто поступает, допустим, в вышку, кто поступает во все федеральные вузы. Потому что основных показателей ЕГЭ. Всех детей (...). Если профессиональная составляющая была бы значима, то бы в школьный период совсем бы было, перетягивание совсем было бы другое.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Извините, пожалуйста, ваши три минуты закончились.

ВАСИЛИЙ ЗЕНКОВ:

– Опять-таки, мы вузы не превращали бы в уровень ПТУ, то, что сейчас (...).

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо.

НИКОЛАЙ СОРОКИН:

– Добрый вечер. Я Николай Сорокин, из Казани, преподаватель университета, а в прошлом преподавал политологию пятому курсу, психологию – второму. Четыре года назад мне контракт не продлили, у меня была проблема, каждая лекция заканчивается (нрзб.), а контракт не продлили. Ну, вот так, просто, как говорится, убрали меня из университета.

Но я что хочу сказать про третью миссию университетов? Города России, в том числе и Казань, это не Москва и не Петербург. Там очень много зависит от власти, от федеральных. Ну, Татарстан – это особый регион, он у нас самый передовой. Вот у них Казанский университет, там Гафуров ректор, общая глава в Елабуге, ну это через (...). Вот это очень важно. Потому что или зависит от коллектива преподавателей, которые могут быть разрозненными и все, или именно от руководства. Как говорится, такая вещь.

Ну, вот студенты. Студенты у нас разные, в основном молодежь, естественно, хочет учиться. Но здесь надо иметь специализированную образовательную часть и нравственную. Нравственная часть, разумеется, и образовательная тоже, деградация очень сильно идет. Но вы, в принципе, надо вам спасибо сказать за эту вещь, потому что образование и просвещение, так и нравственная сторона – это основа вот этого всего.

А к студентам какие эти? Дело в том, что сейчас и в школе бабье царство, это буквально. Ну, мужчин же нет совершенно. Есть женщины, которые, какие… тысячи женщин. Извините, так мое личное мнение. Вот бабье царство и в школах. Вот там чисто такая, чисто не логистикой вот эти вещи, а (...). Ну и деградация очень серьезная. Люди это все прекрасно понимают. Но продажников, в принципе вот, надо согласиться с Алексеем Николаевичем, нужны продажники системы, а университет не готовит продажников. Все, спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо.

ТИМУР ГАБУРОВ:

– Добрый день, коллеги. Тимур Габуров, Краснодар. Ну, я нотку диссонанса внесу, может быть, в продолжение мыслей Алексея Николаевича. Мне кажется, разговор о третьей миссии несколько надуманный, потому что она производная от двух главных миссий университета – подготовки кадров и проведения исследований. В общем, когда мы говорим, что исследование должно быть обязательно практикоориентированным, мне кажется, здесь есть риск скатиться в местечковость.

Скажем так, есть две модели развития университетской науки. Например, Чикагский университет, чикагская социологическая школа, она шла от решения местных проблем к науке мирового уровня. А Гарвардская социологическая школа шла, наоборот, от высокой теории к консультированию органов власти, и мы это знаем.

Поэтому мне все-таки кажется, что две главные миссии университета – это учить и исследовать. И они и создают эту третью миссию, которая была всегда, и не случайно средневековые города конкурировали за право иметь университет. Спасибо.

ЕЛЕНА ГРОМОВА:

– Добрый день. Громова Елена, Владимирская область. Я недолго работала преподавателем, потому что за 4 тысячи преподавать садово-парковое искусство, как бы я его ни любила, не прожить. Я хочу привести факты. 80-й год, Владимирский технический университет, была создана социальная инициатива (это сейчас называется – социальная), строительный отряд безвозмездного труда «Корчагинец». 85-й год, 84-й, в котором я и работала, это Московский энергетический институт, строительный отряд безвозмездного труда «Коммунар».

Оба эти института все свои заработанные деньги передавали в детские дома. Это была летняя практика. То есть вместо того, чтобы ехать на Кузбасс зарабатывать тысячи, все, что было заработано на строительстве ГАЭС Сергиев посад и потом Медвежьи озера, отдавались непосредственно даже не на благотворительные проекты, а на социализацию детей, чтоб дети ездили в музеи, на выставки. Потом фактически я продолжила эту практику, и выезды такие стали очень важны и нужны детям.

То, что я хочу сейчас сказать, это о том, что это было, это мое видение так называемой третьей миссии. И я не настаиваю, что необходимы стройотряды. Но молодежи это интересно. И я хочу обратить внимание, может быть, никто не знает о следующей проблеме, крымской проблеме. Сейчас огромные миллиарды вливаются в международный детский центр «Артек», бюджетное учреждение, отдельные там, около 20 миллиардов. Я не беру сторону тендеров, то, что идет через госзакупки.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– А какое отношение это имеет к университетам и к (...)?

ЕЛЕНА ГРОМОВА:

– К университетам, объясняю. Сейчас «Артек» заключил договор с МГУ Ломоносова об обучении 10 человек с нуля фактически на садовников. Приезжает преподаватель, тратятся сумасшедшие федеральные деньги…

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Извините, пожалуйста, это совсем не наша тема. Мы говорим про третью миссию университетов. Мы не хотим обсуждать закупки.

ЕЛЕНА ГРОМОВА:

– А это миссия университета, когда из кармана в карман перекладывают деньги, которые могли бы пойти на другие просветительские программы. Я понимаю, что это не хочется слушать.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо. Да. Нет, это не то что мне не хочется. Просто у нас другая тема. Простите.

ЕЛЕНА ИСАЕВА:

– Добрый день, уважаемые коллеги. Исаева Елена, руководитель направления модернизации опорного вуза Ярославский госуниверситет и директор Ресурсного центра для некоммерческих организаций Ярославской области. Я хотела бы затронуть такой аспект, что когда наш вуз стал опорным в этом году, то мы в рамках направления модернизации решили наладить взаимодействие вуза с некоммерческими организациями.

Мы всегда говорим, то есть ресурсный центр жил отдельно, университет жил отдельно. Но теперь университет становится центром притяжения некоммерческих организаций. Я очень вижу важный момент в развитии как раз третьей миссии университета, чтобы выпускники, а мы их готовим, я считаю, что мы их готовим именно для регионов, что они должны знать институты гражданского общества, которые существуют на территории Ярославской области.

И сейчас те руководители некоммерческих организаций, которые стали проводить свои мероприятия, свои проекты взаимодействия с вузом, за последние полгода мы провели более 30 мероприятий НКО различным совершенно, я вот стараюсь максимально их привлечь на территорию вуза, и студенты вовлекаются в работу этих некоммерческих организаций.

Также я сейчас при поддержке Фонда Потанина разрабатываю магистерскую программу для студентов юристов, и она как раз посвящена институтам гражданского общества в системе защиты прав граждан. И я вижу, что наши студенты вообще не знают, что такое институты гражданского общества, какие существуют, кроме суда и прокуратуры, механизмы защиты прав граждан. И поэтому я вижу функцию вуза как раз в том, чтобы просвещать студентов намного шире, кроме той программы, которая заложена, которая предложена Министерством образования.

И вот эта третья миссия позволяет вовлечь и некоммерческие организации, и общественные палаты, и общественные советы, которые на территории региона функционируют, в жизнь вуза, а на территории вуза – сформировать экспертное сообщество, и дальше работать на развитие региона. Спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо.

ТАТЬЯНА ЗЕЛЕНОВА:

– Добрый день, я хотела бы как раз добавить. Это я - те НКО, которые Елена Александровна так удачно включает в опорном университете в жизнь сообщества. Татьяна Зеленова, я доцент академии труда и социальных отношений, у нас в Ярославле есть филиал, и президент ярославского регионального отделения «Союз социальных педагогов, социальных работников». Я раздам небольшие копии статей о наших проектах. Я давно с Вячеславом Ивановичем знакома, вы, наверное, меня помните, я много раз к вам приезжала и была грантополучателем.

Так вот, очень хорошо, что есть возможность объединить вузы на этих уникальных наших площадках. Дело в том, что Елена Александровна поддерживает нас как руководитель сообщества общественников, а мы уже объединяем три вуза. То есть социальные работники – это у нас и Демидовский университет, педагогический университет и медицинский. И таким образом получается, что на базе НКО сходятся будущие профессионалы. Вы знаете, очень нам это помогает, а им очень хорошо профессионально социализироваться уже в дальнейшей работе. Спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо.

ВАСИЛИЙ САВВИНОВ:

– Добрый день. Василий Саввинов. Северо-Восточный федеральный университет, Якутск. Пока я сидел, честно говоря, я уже перегорел, потому что столько эмоций было. Хотелось ответить на выступление Алексея Николаевича. Хотелось поддержать Елену Владимировну. Потому что мы понимаем, есть Москва – через каждые сто метров будет университет или академия. А теперь представим карту России. Якутск. Следующий университет будет через 5 тысяч километров. И в таком случае мы понимаем то, что в случае Москвы, да, может быть, социальная миссия университета, третья миссия университета. Она не так важна, потому что вы готовите для страны. Здесь в основном представлены отраслевые вузы, классические университеты. Мы представляем федеральные университеты, которые были созданы именно для того, чтобы решать геополитические задачи.

И вот, смотрите, Россия, карта России. Самая дальняя, крайняя северо-восточная точка России – это Чукотка, это Анадырь. Там никогда не было своего университета. Мы создали филиал нашего университета для того, чтобы там появились местные кадры.

Сегодня Лариса Геннадьевна говорила о том, что есть сейчас, к сожалению, симптом временщика. Есть такое же? Очень много вахтовиков. Мы понимаем то, что – да, это хорошо. Вот можно решать очень быстро эти задачи. Привезли вахтовиков – они построят, там сделают добычу чего-либо, там обогатят и уедут. Но они никогда не будут заинтересованы в том, насколько будет развиваться та или иная территория, и поэтому нам необходимо готовить кадры.

Наш университет имеет три филиала. Один филиал на Чукотке – там, где граница России. Другой – там, где добывают алмазы, это Мирный. И третий – это там, где добывают коксующийся уголь, это Нерюнгри, это, во-первых.

Во-вторых, к сожалению, сегодня никто не говорил о том, что университет, кроме обучения, кроме науки, еще должен заниматься и прогнозированием того, как развивается тот или иной регион или тот или иной макрорегион. Как я вам уже сказал, я представляю Якутск, огромную территорию, около 3 миллиона квадратных километров: Камчатка, Чукотка, Магаданская область. А мы знаем, что территория Российской Федерации – 17 миллионов квадратных километров. И территория ответственности Северо-Восточного федерального университета – это 1/3 часть Российской Федерации, но там совершенно мало народа. Огромная территория, огромные богатства, но совершенно нет кадров.

И в таком случае мы должны заниматься: а) подготовкой тех кадров, которые будут именно там жить и работать; б) которые будут заинтересованы. Во-вторых, мы должны заниматься прогнозированием, и именно поэтому мы уже который год занимаемся форсайт-исследованиями. Это не быстрые форсайты, которые делаются сейчас везде и всюду, а это долгосрочные исследования.

И третье – мы разрабатываем стратегию. Стратегия развития Республики Саха (Якутия) до 2030 года разработана университетом. Программа развития Якутии разработана университетом. Программа развития города Якутска разработана университетом. И в таком случае этот университет становится фабрикой мыслей для региона.

Вот в таком случае, вот так мы понимаем именно третью миссию университета. Не просто как социальная функция, вот как подготовка кадров, которые будут тут жить, а университет должен быть тем местом, который сможет наперед, на 3-4 года вперед, на 5-10 лет готовить именно для этого хорошую стратегию.

(Аплодисменты).

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Ваше время закончилось, простите, но к вам есть вопросы.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– А можно вопрос?

ВАСИЛИЙ САВВИНОВ:

– Да.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Специалистов для Якутии надо готовить в Якутии, или вам сойдут специалисты из Хабаровска и Владивостока? И специалистов по прогнозированию развития Республики Якутии надо готовить обязательно в Якутии, да? Московские специалисты вам не подойдут.

ВАСИЛИЙ САВВИНОВ:

– Алексей Николаевич, я такого не говорил.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Я задаю вопрос.

ВАСИЛИЙ САВВИНОВ:

– Значит, я понимаю, что в любом случае хорошие специалисты должны быть подготовлены в тех вузах, где готовят именно качественных специалистов. И, само собой разумеется, мы не против того, чтобы в вашем университете готовили тех ребят, тех специалистов, которые будут заниматься прогнозированием. Но я просто вам сказал, что в данный момент мы, собирая весь интеллектуальный потенциал, который имеется у нас в Республике, включая тех выпускников, в том числе и ваших выпускников – мы занимаемся прогнозированием.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Я просто задал вопрос, потому что я занимаюсь прогнозированием по Дальневосточному федеральному округу, делаю прогнозы экономического развития. И из Москвы, не знаю, может быть, даже лучше видно, чем из Якутска.

ВАСИЛИЙ САВВИНОВ:

– Понимаете, в чем дело? Это разные подходы. Из Москвы – это одно видение, и есть другое видение изнутри, когда переживаешь эту ситуацию.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо огромное. Пожалуйста, последняя реплика у нас есть, если вы не возражаете?

ВЕРОНИКА ШУБАЕВА:

– Шубаева Вероника Георгиевна. Я заявлена в составе участников дискуссии, проректор по учебно-методической работе Санкт-Петербургского государственного экономического университета.

Я бы разделила социальную миссию на два вида: корневая миссия социальная и социальная миссия сегодняшнего дня. Безусловно, я согласна с коллегами, которые выступали и говорили о том, что две первые миссии неразделимы с социальной миссией. Действительно, мы готовим специалистов, которые должны быть небезучастны к социуму. Они встраиваются в социально-экономическую систему осознанными личностями, способными принимать решения и зачастую очень серьезные решения.

И, самое главное, вот Алексей Николаевич сказал, что мы должны выпускать счастливых людей, но можно иметь счастье для себя, нарушая законы, нарушая действительно нравственные установки социума. А наша университетская миссия – готовить специалистов, способных принимать зачастую судьбоносные решения для своего предприятия, для конкретных личностей, работающих на данном предприятии. Но эти решения должны быть созидательными, неразрушительными, не способствующими деградации ни конкретных профессионалов, работающих на том или ином предприятии, ни деградации города или структуры в целом, к которой имеет отношение данный специалист.

То, что я называю социальной миссией сегодняшнего дня, безусловно, – участие в ключевых проектах, инициируемых государством или вузом. Но, на мой взгляд, некая миссия сегодняшнего дня – это найти, я бы так сказала, противостояние, которое должно быть стерто между профессиональным сообществом и университетским.

Вот речь заходила о профессиональных стандартах. И те стандарты, которые появляются сейчас и с которыми мы должны сопрягать образовательные программы, они настолько узкие, узкопрофильные. И требования работодателя заточить нашего специалиста под этот узкопрофильный стандарт как раз ведет и к формированию такого специалиста-профессионала без широкого образа мышления. Поэтому вот тут нам нужно обсуждать и тоже приходить к единому мнению, исходя из социальной функции изначально корневой университета.

И вот мы говорим о региональном развитии университетов, а зачастую в регионах вузы сейчас, наоборот, испытывают серьезный голод в кадрах профессорско-преподавательского состава. И вот тут миссия ключевых вузов Москвы, Питера, Екатеринбурга и других серьезных вузов больших городов – как раз протянуть руку помощи и создать те сетевые программы, которые позволят региональным вузам обрести тот потенциал, который они потеряли. Мы в этом в настоящее время видим нашу социальную миссию, участвуя в подобных сетевых программах и инициируя их.

ИЗ ЗАЛА:

– Обращаясь к Алексею Николаевичу, обращаясь к Вячеславу Ивановичу, хочу выразить искренние слова благодарности за сегодняшний вечер. Я внимательно выслушал сначала вас, выслушал всех сидящих на трибуне. Хочу сказать одно, как почетный адвокат России я внимательно посмотрел на вас и знаю, что время ограничено. Учитывая то, что были представители слева из Барнаула, а справа из Якутии – мы ведь все рожденные в СССР, правда? Да.

Одна из тем моих дипломных работ называлась так: «Социалистическое самоуправление народов в Союзе Советских Социалистических Республик». И вот из-за этого хочу сказать так. Все, что делается, делается не просто так. Наверное, со мной согласятся не только сидящие здесь, которые справа и слева. Я просто-напросто хочу, чтобы было все хорошо, чтобы не было войны. Это самое главное!

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо большое. Минута закончилась.

ИЗ ЗАЛА:

– И в День матери я желаю вам, женщинам всем, и вам, и вам, во-первых, здоровья, здоровья и только здоровья! А все остальное приложится. Дай бог всем здоровья!

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо большое. Спасибо большое. [Вопрос к участникам дискуссии,] подводя черту под тем разговором, который случился у нас, надеюсь, он был интересным и качественным, как они считают, вот та самая социальная миссия, про которую мы сегодня так по-разному говорили, по-разному ее оценивали и формулировали, она университетам-то зачем нужна, на самом деле, сегодня? Чтобы что делать? Чтобы зачем она была? Если можно, в течение минуты короткий ответ на вопрос.

АЛЕКСЕЙ ЗУБЕЦ:

– Зачем нужна университету социальная функция? Социальная функция университета – это инструмент развития университета. Это понятно, да? То есть это инструмент опять же сборки тех программ, тех дополнительных функций, которые позволяют ему привязать его к территории, к работодателю, к науке. Все это повышает качество образования. Как я уже говорил, современное образование – это практико-ориентированное образование, и другого у нас не будет.

Если говорить о старом, традиционном понимании социальной миссии университета – хотелось бы, чтобы вот этот плач о погибшей Атлантиде, о невозвратно ушедшем прошлом, которого мы больше не увидим… Вот прекращать надо эти разговоры. Надо понимать, что страна Россия, страна всеобщего высшего образования – это неправильно. Количество людей с высшим образованием, которые нужны стране, оно будет сокращаться.

Есть траектория профессионального роста, которая подразумевает там среднее специальное, специальное образование и высшее. Высшее образование – это привилегия немногих. Так есть везде и так будет в России. Надо понимать, что требования к высшему образованию как высшему образованию будут расти.

Университеты должны этим функциям соответствовать. Для этого они должны быть врощены в жизнь, в социально-экономическую структуру общества. И вот та самая структура социально-экономического развития, повышения качества жизни для всех, она является частью инструментов развития. Спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо. Пожалуйста.

ЕЛЕНА КУДРЯШОВА:

– Мне кажется, что мы должны говорить о том, что в результате реализации третьей миссии университета регион получает надежного партнера и соисполнителя своих стратегий и, самое главное, возможность для пополнения молодых энергичных кадров для решения важных региональных задач. А то, что касается собственно вуза – это формирование стабильной и предсказуемой социальной среды в своем регионе. Это возможность для студентов и потенциальных абитуриентов реализации практико-ориентированных образовательных программ и надежды на дальнейшее трудоустройство в тех предприятиях экономики и социальной сферы, которые существуют в регионе. Ну и, наконец, дает возможность уже на студенческой скамье реализовывать конкретные социальные и значимые для региона проекты и видеть результаты своего труда, а значит обретать уверенность в себе как в хорошем специалисте и важном человеке для этого региона, где он живет и учится.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо, Елена Владимировна. Наталья Владимировна, пожалуйста.

НАТАЛЬЯ МАЛЬКОВЕЦ:

– Мне кажется, что взаимодействие с местным сообществом, по крайней мере, для регионального вуза, оно очевидное. Это уже такая, знаете, перманентная потребность, о которой нечего даже и говорить. Другое дело, надо говорить о том, каким образом осуществлять ее эффективно, как это делать. И в этом смысле вот сегодняшняя наша дискуссия, наверное, она очень полезна.

И еще одна вещь. Знаете, все-таки пора уже создавать условия региональным вузам для осуществления этой функции и каким-то образом, наверное, успехи в этом деле оценивать. Нам кажется, что, например, вот сейчас есть такой критерий, как аккредитационный показатель для вуза. Ну почему бы для регионального вуза, например, вместо количества зарубежных студентов – взаимодействие со своим местным сообществом? Спасибо.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо большое. Вячеслав Иванович.

ВЯЧЕСЛАВ БАХМИН:

– Университеты, которые как раз в этом и заинтересованы, они, по-моему, все сказали. И основное, о чем я тоже говорил, – социальная миссия нужна для повышения качества образования, потому что оно должно быть практико-ориентированным. Другого образования не бывает. Все. Это самое главное. Но для некоторых вузов, которые находятся в отдалении, которые являются реально ресурсными центрами для целых регионов, вот как в Якутске, например, социальная миссия университетов – это еще вопрос выживания.

И когда вы говорите, что мы готовим специалистов, так пусть они где-то пригодятся там, и хорошо, пусть уезжают – это значит, что, в конце концов, вуз будет не нужен, потому что если молодежь уезжает из этого региона, не рождаются новые студенты. И для чего будет вуз? Его надо закрывать. То есть он фактически будет работать на свое уничтожение, если он не будет привязывать или стимулировать, чтобы студенты здесь оставались.

Не говорим мы о барьерах или запретах, а о том, что стимулировать это надо. Надо знакомить студентов с этим сообществом, в котором они живут, потому что у них изначально есть привязка к этому региону. Они уходят только потому, что этот регион о них не думает и не заботится. Вот они не видят здесь будущего. Вот они должны увидеть это будущее.

ЛАРИСА ЗЕЛЬКОВА:

– Спасибо, Вячеслав Иванович. Хотела сказать сама еще буквально несколько слов. Я никогда в жизни не работала ни в каком университете, но так вышло, что и у Фонда Потанина, в котором я до этого много лет работала, и у «Норникеля» есть очень большой фокус и интерес к развитию профессионального высшего образования. Мы всегда считали, что у этой системы высшего образования самый главный критерий ее успешности и эффективности – это результат или продукт этой системы.

И здесь я абсолютно согласна с теми коллегами, которые говорят о том, что важно оценить: кого, чему и как научили; что эти люди потом в жизни смогли сделать; как смогли внести свой вклад в развитие того общества, в котором они выросли, которое их, собственно, обучило. И я полностью поддерживаю мысль о том, что – да, конечно же, общественно значимая роль любого университета, она произрастает на той почве, на которой этот университет находится. Но так, как это устроено в небольших городах, в разных регионах нашей страны – это, безусловно, другая система жизни.

И здесь сегодня прозвучало много примеров про это, и их еще есть некоторое количество. Но важно, чтобы все эти примеры давали, мне кажется, ответ на вопрос, с которым мы сегодня дискутировали, который я бы в конце дискуссии переформулировала следующим образом: как мы думаем, чем будут гордиться те студенты, которые окончили ваши университеты? Что будет для них предметом гордости, который они вынесут из стен своего любимого учебного заведения и которым они потом захотят поделиться с собственными детьми и внуками?

А, кстати, та самая финансовая устойчивость, о которой сегодня говорили, в виде эндаументов – она ведь тоже рождается не просто потому, что у выпускников вуза есть лишние деньги, а потому что выпускники этих вузов хотели бы, чтобы их университеты жили долго, устойчиво. И вносят, таким образом, свой вклад в эту самую устойчивость, которая, как известно, без денег невозможна.

Желаю всем удачи! Всего доброго!

(Аплодисменты).