Число случаев ограничения свободы интернета в России за минувший год выросло более чем в полтора раза, посчитали в Ассоциации пользователей интернета. В течение 2014 года было зафиксировано 2951 подобных случаев, говорится в докладе «Свобода интернета 2014». В результате прошлый год стал первым в истории Рунета, когда рост числа пользователей остановился, а количество доменов в зоне .ru. начало снижаться, отмечают авторы исследования — адвокат Дамир Гайнутдинов и член Совета по правам человека при президенте Павел Чиков.

Чаще всего претензии к интернету высказывают власти Москвы и Санкт-Петербурга, Республики Татарстан, Курганской и Тюменской областей. Эксперты отмечают почти трокекратное (с 514 до 1448 случаев) усиление административного давления — сюда входят, например, угрозы отчисления студентам в Петербурге за активность в соцсетях. Также прошедший год отмечен первыми серьезными попытками властей предупредить подготовку к массовым акциям в интернете — речь о блокировке группы в Facebook, участники которой планировали народный сход в поддержку братьям Навальным, осужденным по делу «Ив Роше».

Распространенной практикой стало ограничение доступа к ресурсам (947 случаев). Украинские события сыграли важную роль: СМИ получали предупреждения за публикацию интервью с лидерами «Правого сектора», пользователей привлекали к ответственности за материалы в поддержку крымских татар, прокуратура требовала заблокировать сайты, упоминавшие «федерализацию Сибири», а неизвестные избивали журналистов, писавших про засекреченные похороны российских десантников.

Наконец, суды, от районных до Конституционного, не встают на защиту пользователей в делах по поводу блокировки ресурсов. Ни одного судебного процесса по блокировкам в России выиграть не удалось. reeD поговорил с Павлом Чиковым, председателем правозащитной ассоциации «Агора» и одним из авторов доклада, о том, учится ли интернет обходить запреты и насколько российская тенденция похожа на общемировую.

— Что можно считать началом атаки на интернет в России?

— Мы выделили три периода. Первый — до 2008 года, до прихода Медведева, когда власти на интернет практически не обращали внимания и он не был фактором общественно-политической жизни страны. Потом наступил «медовый месяц» интернета: дикий расцвет технологий, безумный рост числа пользователей — с 15 до 70 миллионов, то есть до половины населения страны. И третий период, репрессивный, начался в 2012 году — это четкий тренд на всевозможные способы вмешательства властей в свободу интернета.

— То есть можно сказать, что если бы не Медведев, то интернет так и не попал бы в поле зрения властей?

— Рано или поздно расцвет интернета неминуемо произошел бы, может, не такой яркий, как при Медведеве, который ввел моду. Это все-таки играет роль — когда первое лицо страны целенаправленно на сложных щах продвигает тему с гаджетами и технологиями. А какой бурный рост получил бесплатный вай-фай в общественных местах! Это привело к резкому увеличению числа пользователей, то есть людей, которые имеют альтернативные источники информации, а следовательно, у них развивается критическое мышление, что неминуемо приводит к росту протестных настроений. И, конечно, репрессии были неизбежны с приходом Путина.

— И чего ждать пользователям в будущем году?

— Мы думаем, что давление на СМИ будет продолжаться и, возможно, даже усиливаться. Несмотря на прессинг, который СМИ испытывают в последнее время, за прошлый год на обломках либеральной прессы возникло некоторое количество довольно успешных стартапов — это первые кандидаты на роль новых жертв. Продолжится практика внесудебных блокировок, причем теперь нет такой опции, как переговоры, — есть только угроза дубинкой и сама дубинка. Если раньше Роскомнадзор хоть как-то претендовал на роль регулятора, пусть и охранительского типа, то сейчас он является инструментом в руках прокуратуры, а прокуроры не думают вообще. Ни один закон не требует от них объяснять блокировки и не предусматривает процедуру восстановления доступа к ресурсу. Это как с реестром иностранных агентов — войти в него можно, а выйти нельзя.

— Интернет учится бороться с этими ограничениями? Если да, то как?

— Безусловно, учится. Главная реакция интернета абсолютно естественна — уклоняться. Во-первых, меняют доменные имена на иностранные, меняют хостинг-провайдеров, физически люди уезжают. Целая плеяда топ-блогеров живет не в России — Мальгин, Адагамов, Кашин. Есть целые ресурсы, та же «Медуза», которые физически вышли из-под юрисдикции РФ. Самоцензура — тоже один из способов уклонения, но он наиболее негативно влияет на качество контента. Второй метод реагирования — технологические способы обхода действий властей. Если раньше был только олдскульный «скайп», то сейчас появились десятки намного более защищенных мессенджеров. Появились новые технологии обмена данными, вроде Firechat. Уже очень распространенные и доступные способы обхода блокировок, такие как proxy-сервера, активно встраиваются в браузеры, то есть разработчики софта начинают учитывать эти моменты при написании программ. Миграция из российских соцсетей в иностранные — из «В Контакте» и «Одноклассников» в Facebook и Twitter. То же самое происходит с пользователями почтовых сервисов: уходят от «Рамблера», «Яндекса» и Mail.ru в сторону Gmail, Hotmail и более безопасных. То, что раньше было довольно маргинальным сервисом для узкого круга любителей, постепенно охватывает широкий круг пользователей — примерно то же происходило в свое время с самим интернетом.

— Российская тенденция похожа на мировую или идет с ней вразрез? Вот, недавно в демократической Франции Олланд предложил воспользоваться российским опытом.

— В мире разные тенденции, нельзя выявить какую-то одну. Есть страны где, традиционно зажата свобода слова: страны исламского востока, Китай, про Северную Корею вообще не говорю — это уникальная страна, где интернета нет. Но если в Китае цензура была всегда и там скорее происходят положительные тенденции по увеличению числа пользователей пусть и подцензурного интернета, то Россия за 10 лет перебралась из стран-лидеров по проникновению интернета в страны-лидеры по «завинчиванию гаек». Штаты — родина идеи абсолютно свободного и неприкосновенного интернета. Были попытки Буша и раннего Обамы внедрять регулирование, но даже Обама быстро встал на либеральную сторону. В Америке звучали предложения разный контент загружать с разной скоростью и были лоббисты этой идеи со стороны телекоммуникационных компаний, но Обама категорически возражал. Мы помним историю со Сноуденом, но это немножко другое: одно дело — следить, другое — запрещать. А есть Европа, в которой разные тенденции пересекаются, и все эти истории с Charlie Hebdo являются отражением этих тендениций. Есть Венгрия, которая пытается закручивать гайки в интернете — я лично видел гигантскую манифестацию в Будапеште за свободный интернет. Мы помним историю с погромами в Лондоне, когда власти Великобритании пытались внедрить охранительские технологии. Эти предложения звучат не только в Восточной Европе, но и в старых традиционных демократиях. Но в таких демократиях очень большое значение имеет то, какова политическая ситуация в стране, — грубо говоря, какая партия контролирует парламент. И не факт, что предложения правительства Олланда по борьбе с экстремизмом в Сети переживут смену правительства во Франции.

Источник: Reed