Координатор секции «Жизнь», директор Института мировой экономики и международных отношений РАН, член правления ИНСОР Евгений Гонтмахер:

У нас было 12 «малых кругов». Пожалуй, это рекорд. Очень много интересного было сказано, предложено на технологическом уровне. Я кое о чем попытаюсь сказать, но пусть коллеги, которые участвовали в этих 12 «кругах», не обижаются, если не все упомяну – для этого понадобится, наверное, не один час.

Хотел бы начать с общих вещей, которые выявились. Казалось бы, 12 «кругов» очень разных, начиная от науки, культуры, исторического сознания, кончая жилищно-коммунальным хозяйством и самоорганизацией граждан. Но есть несколько общих проблем.

Первое. Нет реальных институтов взаимодействия власти и людей, которые что-то пытаются сделать в социальной сфере. Есть НКО, есть активные граждане и есть государство. Они друг друга не слышат даже не потому, что на стороне государства сидят какие-то дремучие люди. Нет, просто нет нормальных системных каналов для того, чтобы можно было совместно что-то делать. Это очень важно.

На «малом круге» по охране здоровья родилась идея: у нас говорят про частно-государственное партнерство, а нам нужно общественно-государственное управление как институт, который должен пронизывать очень много чего. Не только видимые социальные вопросы. Думаю, и экономические вопросы: Игорь Юргенс говорил про бизнес, про потребителей. Это такое общее пожелание. Думаю, это уже сама по себе плодотворная идея.

Почему это нужно? Потому что сейчас, когда государство монополизировало сферу принятия решений, нет концепции развития в целом ряде сфер. Это делает ситуацию абсолютно нетерпимой. У нас, например, нет концепции охраны здоровья, нет концепции молодежной политики, нет концепции культурной политики. Сейчас на «малом круге» выяснилось, что нет концепции взаимоотношений армии и гражданина. Есть закон, описывающий статус военнослужащего, но армия – это вообще-то часть общества, и люди, которые там, тоже должны быть защищены, иметь какие-то гарантии. А там, где такие концепции есть (допустим, Концепция миграционной политики, принятая Экологическая концепция или Концепция окружающей среды), там государство из-за того, что нет механизмов совместной работы, резко снижает качество этого документа за счет подзаконных актов, которые либо вообще не разрабатываются, либо разрабатываются так, что их невозможно применить.

Очень характерный пример – сфера жилищно-коммунального хозяйства. Есть Жилищный кодекс, есть еще целый ряд таких основных документов, но в реальной конкретной жизни ничего сделать невозможно. Наши коллеги-экологи обратили внимание на то, что после принятия неплохой, как они утверждают, концепции по окружающей среде надо всячески продвигать принятие актов, которые оттуда следуют и ведут к каким-то конкретным действиям.

Чтобы это общественно-государственное партнерство или управление было реальным, нужны механизмы, например, взаимного мониторинга. Это принципиально важно. Что сейчас, например, произошло в науке, когда она перестала быть субъектом жизни, потому что институты стали придатком к Федеральному государственному агентству.

Я привел пример науки – он самый свежий, самый острый, но очень многие социальные сферы нуждаются в саморегулировании. Это относится практически ко всему, начиная от сфер самоорганизации граждан в жилищном секторе, охраны здоровья, где, безусловно, профессиональные сообщества должны играть очень большую роль.

Сфера культуры. Было обсуждение на малом круге, где говорилось, что государство в культуре не должно вообще никак участвовать в контенте, в формировании содержания. Собственно, как и в истории. Это проблема самого общества – как сформировать историческое сознание. Это проблема самого общества (конечно, профессиональной ее части) – кого поддерживать, кого нет, в сфере культуры.

Самоорганизация, являющаяся мощнейшим фактором для многих социальных сфер, и фактором, который входит в это общественно-государственное управление – это принципиальный момент, который был отмечен. Есть нюансы: где-то государства должно быть меньше, где-то больше, но для дальнейшего обсуждения это мне кажется очень важным.

Еще момент, о котором говорили буквально на всех круглых столах – это информационные ресурсы. Отмечали, что очень слабо развиты базы данных, ресурсы, куда можно зайти и посмотреть лучшие практики. Вы все работаете в социальной сфере и много чего делаете в регионах. Но мало кто об этом знает, мало кто это пропагандирует. Здесь принципиально важно создание ресурсов по обмену практиками и обучения. Работать в НКО и не уступать в профессионализме государству, чиновнику, который поставлен на эту же проблему с другой стороны, можно, только если ты такой же профессионал. Для этого должны быть институты обучения людей, работающих в НКО, навыкам и искусству вести диалог на равных.

Теперь частные моменты. Темы были подняты очень разнообразные. Все не успею сказать, но хотя бы через запятую, чтобы вы понимали, что есть чем дальше заниматься. Например, создавать биржи проектов НКО при помощи местного бизнеса. Бизнес фактически приобретал бы там социальные технологии, которые ему нужны для решения своих проблем. Очень интересная идея, над которой надо думать.

В сфере миграции нужно переходить на программу репатриации. У нас есть программа по поддержке соотечественников. Она очень слабая и, в общем, неэффективная. А мы должны выстраивать межгосударственные отношения по поводу взаимовыгодной трудовой миграции с теми странами, из которых к нам едут мигранты. У нас до сих пор нет настоящей электронной базы регистрации мигрантов, которые приезжают на территорию России. Даже «высокие люди» не могут точно сказать, какой масштаб проблемы.

Если говорить о молодежной проблематике, то там не хватает всего, начиная с концепции. Надо переходить к более конкретным вещам. Допустим, новым законом об образовании ликвидировано понятие дополнительного образования. В результате школьники сейчас могут лишиться возможности пользоваться кружками, секциями и так далее. Думаю, так и произойдет, к сожалению. Это глубокая, институциональная ошибка: просто так, походя, ликвидируются достаточно действующие институты.

И, конечно, вопрос диалога о ценностях для молодежи и не только, вообще для всего нашего общества. Это открытый вопрос. Почему-то об этом никто не хочет говорить. Сказали про скрепы и после этого начали говорить о православии, самодержавии и так далее, только другими словами. Но Россия – многонациональная страна, многоконфессиональная страна. Россия нуждается в общенациональной дискуссии, которая связана и с историей, о том, что мы, кто мы и куда мы идем. Видите, как все это пересекается.

Если говорить о культуре, то очень любопытна мысль о децентрализации проектов. Если уж государство должно заниматься поддержкой, должно финансово обеспечивать какие-то проекты – это должны быть не федеральные проекты. В регионах виднее, что сохранять и кому помогать. Страна огромная, и из Москвы это делать очень неэффективно, деньги тратятся не туда. И повторюсь: в сфере культуры важнейшую роль играет само сообщество, которое должно иметь возможность институционально регулировать эту поддержку, фактически распределять деньги. На культуру должны выделяться государственные бюджетные деньги.

В науке произошла полная катастрофа, которая угрожает России как стране, которая хочет быть цивилизованной. И чтобы начать минимизировать ущерб, нанесенный этой так называемой реформой, надо возвращать элементы самоорганизации науки. Чиновник, какой бы умный он ни был, никогда не будет эффективен. Он не понимает, что нужно делать. Он все сводит к палочной дисциплине. Мы, например, даже не знаем, что такое наука в России, у нас нет данных. Есть Академия наук, ведомственная наука, вузовская наука и много чего другого. И очень важно провести самим научным сообществом профессиональный мониторинг того, что есть, что осталось. К сожалению, многие научные отрасли разрушены.

Еще пару слов про историю. Мне кажется, это тоже очень важный вопрос. Сейчас идет кампания по единой методологии преподавания истории, точнее – единого понимания истории. История у нас снова начинает пониматься как нечто отлитое в граните: история государства, история войн, история царей. На самом деле, история России – это история людей. И для того чтобы такая история была у нас, этим должны заняться профессиональные историки, которые не зависят от государства, которые не аффилированы с ним. Когда спикер Государственной Думы возглавляет вот этот процесс – это полный абсурд. Мы понимаем, к чему это приводит.

Открытие архивов. В начале 90-х архивы начали открываться. Это было очень ценно, полезно для нашего национального самосознания. Мы много чего узнали, много чего поняли. Теперь они снова закрываются, и это очень тревожный процесс. Сегодня прозвучало предложение, может быть, немножко экзотическое: а почему бы нам День народного единства 4 ноября не перенести на 19 февраля, когда царь объявил освобождение крестьян, День гражданского равноправия? Это так, для разрядки. Но мне кажется, это идея, которая действительно может подчеркнуть демократическую сущность нашей Конституции и вообще нашего государства.

Мог бы еще много говорить, но хочу оставить время Елене Панфиловой. Думаю, у нее не меньше материала. Сделаю только последний вывод. Очень много говорится, что нет реально действующих институтов в экономике, в политике, в социальной сфере. Их надо создавать. Наше гражданское общество в лице тех, кто сюда приехал к этому готово.