Минэкономразвития поддержал предложение ОГФ и разработал законопроект о введении в федеральное законодательство понятия «социальное предпринимательство». Законопроект опубликован на федеральном портале проектов нормативных правовых актов regulation.gov.ru, до 23 августа можно принять участие в его обсуждении. Координатор профильной площадки ОГФ по социальному предпринимательству, эксперт Фонда «Наше будущее» Сергей Пономарев считает, что проекту закона требуется принципиальная доработка.

У меня всегда было двойственное отношение к принятию закона о социальном предпринимательстве в России. С одной стороны, есть безусловные плюсы, поскольку появляется четкое определение, критерии отнесения, механизмы государственной и муниципальной поддержки, чего действительно не хватает социальным предприятиям.

С другой стороны, социальное предпринимательство слишком молодо, в нашей стране ему еще нет и десятка лет. Сфера только формируется, осваивает новые ниши, речь идет о нескольких тысячах человек в масштабах всей страны. С моей точки зрения, закон хоть и нужен, но преждевременен. Я бы провел аналогию с обустройством английских парков: сначала вся площадь засеивается травой, затем смотрят, где люди протаптывают удобные для них дорожки, и уже только потом их асфальтируют. По моему опыту, у нас таких крупных «дорожек» - сложившихся ниш, в которых закрепилось много социальных предпринимателей, наберется 5-6 (дошкольное образование, работа с инвалидами, социальное обслуживание, культура и традиции и т.д.). И мои опасения связаны с тем, что другие, слабо освоенные социальными предпринимателями ниши, не получив государственной поддержки, так и останутся незанятыми. Но это - сомнения, теперь давайте посмотрим на сам текст проекта.

В нем предлагается закрепить определение социального предпринимательства и рассматривается комплекс мер поддержки. Субъекты социального предпринимательства - субъекты малого и среднего предпринимательства, осуществляющие социально значимую деятельность, направленную на обеспечение занятости граждан, находящихся в трудной жизненной ситуации, и (или) предоставление услуг исключительно гражданам пожилого возраста, несовершеннолетним гражданам, женщинам, имеющим детей в возрасте до семи лет, гражданам, находящимся в трудной жизненной ситуации, либо производство товаров, предназначенных исключительно для указанных групп граждан.

Я позволю себе ограничиться разбором только данного определения. У меня есть к нему несколько вопросов.

1) Как быть с теми существующими социальными предпринимателями, которые зарегистрированы в форме некоммерческих организаций? По моим оценкам, их, как минимум, треть от действующих в стране социальных предприятий. Этим определением отсекаются все социально-ориентированные НКО, которые как раз очень близки к теме социального предпринимательства и активно переходят на рельсы предоставления платных услуг. Принятие данного определения станет для них барьером. Нужен ли этот барьер?

2) Я не юрист, могу ошибаться, но понятие «трудная жизненная ситуация» содержалось в старом Федеральном законе от 10.12.1995 № 195-ФЗ «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации» и законе от 24 июля 1998 года № 124-Ф3 «Об основных гарантиях прав ребенка Российской Федерации». Из нового федерального закона от 28.12.2013 N 442-ФЗ (ред. от 21.07.2014) «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации» данное понятие исчезло. Вместо этого сделана ставка на предоставление услуг. Услуги рассматриваются как основополагающие и самостоятельные единицы деятельности социальных служб. Возникает вопрос: как, с правовой точки зрения, будут идентифицироваться эти “граждане, находящиеся в трудной жизненной ситуации”?

3) Очень смущают следующие формулировки: «предоставление услуг исключительно» и «производство товаров исключительно» для указанных групп. Почему только для данных групп? Большинство социальных предпринимателей работает с разными группами. Например, одновременно предоставляет услуги обычным детям, и детям из неблагополучных или малообеспеченных семей, или детям с особыми потребностями. Это очень распространенная схема, более того, именно на этом построено инклюзивное образование. Деятельность по предоставлению широко востребованных массовых услуг как раз и позволяет социальному предпринимателю параллельно предоставлять услуги для малоимущих и незащищенных групп, которые не в состоянии заплатить полную стоимость.

При использовании термина «исключительно» выпадают благотворительные магазины, куда люди сдают одежду, а затем она продается по сниженным ценам, часть идет в приюты, а часть на переработку. Разве это не социальное предпринимательство? Но они не подпадают под предложенное определение, поскольку продают одежду всем желающим, а не «исключительно» гражданам, находящимся в трудной жизненной ситуации. Использование термина «исключительно» потенциально выносит за скобки огромное количество действующих социальных предприятий, неоправданно ограничивает их рыночную нишу и при этом не достигает своей цели дать максимально точное определение.

4) Конечно, встает вопрос о выборе социальных групп. В определении указываются пожилые, несовершеннолетние, женщины с детьми, граждане в трудной жизненной ситуации (про ТЖС я уже писал в первом пункте). Выпали сельские жители, которые может и не находятся в ТЖС, но очень нуждаются в услугах социальных предпринимателей. Лица, вышедшие из мест лишения свободы, которые являются чуть ли не основной целевой аудиторией социальных предпринимателей в США. Переработка мусора и все экологические проекты. Социальный туризм, культура и сохранение традиций. Забота о животных, спорт и здоровый образ жизни, благоустройство и прочее. Все это теперь не будет считаться социальным предпринимательством? Фактор географии совсем не принимается в расчет. Одно и то же предприятие в городе и отдаленном селе будет нести очень разную социальную нагрузку.

Я прекрасно понимаю, насколько сложно дать определение социального предпринимательства. Именно поэтому его и нет во многих странах мира, поскольку определить – значит ограничить. Определение, с моей точки зрения, стоит выстраивать не через описание целевых групп или предмета деятельности, но через принципы: в основе - предпринимательская деятельность и реинвестирование прибыли на социальные цели, указанные в уставе организации. Этого вполне должно быть достаточно для федерального закона, а уже на местах органы власти смогут определять приоритетные для своего региона ниши и направления: в южных аграрных территориях – это будет одно, в центральных и северных районах – другое. Равно как социальное предпринимательство в городе и на селе, как было сказано ранее, отличаются по форме и содержанию деятельности. Но принцип у всех один – большая часть заработанных собственным трудом средств идет на решение социальных проблем, реинвестируется, вкладывается в развитие организации, а не распределяется между собственниками. Этого как раз в предложенном определении пока нет.